Миссия на счастье

Но минуло несколько дней, и я будто устала мусолить в голове его злодеяния относительно меня. С каждым днем ужас его поступка начинал бледнеть, и на первый план моего воображения сначала робко, а потом все краше стали проступать образы его мучений.

Ну, как мучений. Это в моих глазах он мучался. А что чувствовал он сам? Вероятно, ничего!

По словам Вики — а мы с ней общались по телефону теперь довольно часто — он не страдал, не рвал на себе волосы. Он просто был никакой: его ничего не волновало — ни то, что фирма и судьбы сотрудников летят под откос. Ни то, что его собственное имя и имя компании его отца мешают с грязью — его не трогало ничего.

— Марсель! Вы с нами? — голос Мишеля вырвал меня из размышлений о Пижоне, — поучаствуете в дискуссии? Этьен говорит, что слияние компаний в грядущем месяце практически со стопроцентной вероятностью принесет меньше прибыли — ведь грядет автоматизация части персонала, что повлечет за собой забастовки, а следовательно, простой…

— Но в следующем месяце министр финансов наверняка протолкнет свои изменения и тогда расчет налога тоже изменится… — Жак с жаром перебил Мишеля, — да и вообще-то мы юристы, а не финансисты! С чего вдруг мы должны думать об этой стороне вопроса?!

— Потому что мы — лучшие юристы, — спокойно улыбнулся Мишель, — и мы думаем обо всем, предоставляя нашим клиентам сервис высшего качества. Марсель, так что Вы скажете?

Я стряхнула с себя образ Пижона и постаралась направить мысли на работу.

Стажировка у Мишеля была невероятно интересной. Особенно меня поражал Этьен — он мог, как сейчас, долго обсуждать нюансы законодательства, препарируя проект по слиянию компаний, а потом внезапно выдать что-то из совершенно другой области, что ставило под вопрос саму выгодность сделки. Причем, казалось, он был ходячим компьютером: даже Мишель удивлялся, откуда Этьен обладает столь обширной информацией о вечно меняющихся новостях. Он робко улыбался и отвечал, что каждое утро начинает с прочтения четырех главных мировых газет.

Однако, не смотря на мою искреннюю заинтересованность стажировкой, уж больно часто я стала выпадать из рабочих процессов. И, как оказалось, это не прошло незамеченным для Мишеля.

После одной из его лекций в Университете, когда практически все студенты покинули аудиторию, Мишель окликнул меня у выхода и попросил задержаться.

— Марсель, — как обычно мягко начал он, — я не имею права лезть в Вашу жизнь, но я вижу, что Вы изменились, Вас что-то тяготит… И если это связано со стажировкой у меня… Прошу Вас, скажите мне об этом — Вы мне ничем не обязаны, если Вам в тягость, это ведь не значит, что Вы должны…

— Что Вы, месье Лорье! — с жаром перебила я, — я не только горжусь тем, что Вы меня позвали, я… Мне очень интересно! Это просто невероятный опыт! А Этьен… Он ведь… Я не успеваю им восторгаться! Жак, конечно, тоже молодец, но его время, как мне кажется, еще не пришло…

— Оооо, придет! Можете не сомневаться! — заверил Мишель, — я вижу в нем невероятный потенциал! И в Вас, конечно, тоже! Но, повторюсь, если Вы…

— Нет, Мишель, — я вздохнула, — дело не в стажировке… Дело во мне… Точнее, в моем прошлом… Оно напомнило о себе и я… Я не знаю, что мне делать… Понимаете, я….

И тут слезы потекли ручьями. Мишель сложил брови домиком и уселся на преподавательский стол, заглядывая мне в глаза. С таким участием, с такой теплой заботой, что я, умываясь слезами, рассказала ему всю нашу историю с Пижоном. С самого начала. Про контракт, про Юсупова, про шпионаж, про то, что мы строили планы на наше будущее… И как потом в одночасье все померкло.

— Марсель, — сказал Мишель, когда я окончив рассказ, опустила голову, — он поступил плохо. Но, как мне кажется, он заплатил великую цену за свою оплошность. Бог прощает и не такие грехи! А в каждом из нас есть Его искра! Найдете ли Вы в себе смелость отыскать ее? Отыскать Божий промысел в себе, чтобы простить заблудшего, что и так истязает себя раскаянием?

Я подняла глаза на Мишеля.

— Марсель, — Мишель положил руки мне на плечи, — мы чувствуем Бога в себе, когда испытываем любовь. Любовь без всяких «если». Впустите к себе в душу Любовь, пусть она выгонит обиды, что гниют у Вас на сердце. И именно эта Любовь подскажет, что надо делать!

Вдруг дверь хлопнула, и на пороге аудитории оказалась Адель. Лицо ее пылало гневом: она прожигала ненавидящим взглядом руки Мишеля на моих плечах.

Глава 27. Она почти прочитала письмо

Я отскочила от преподавателя, а он спокойно посмотрел на меня и опустил руки на колени. Потом повернулся к Адель и сказал:

— Добрый день, Адель, Вы что-то хотели мне сказать?

— Да! — выпалила она, — и немедленно! Наедине!

Я выбежала из аудитории, плотно закрыв за собой дверь.

Щеки мои пылали, а сердце разрывалось на куски: ведь Адель наверняка подумала невесть что! Когда на самом деле мы разговаривали о Боге! И Мишель дал мне, пожалуй, один из самых ценных советов, что я слышала за всю свою жизнь!