Миссия невыполнима

– Что ж, – удовлетворенно проговорил эфенди Хаким, – я соболезную вам, досточтимый Абу-Фарах, в вашей семейной драме. Однако, как блюститель исламского порядка и спокойствия правоверных, не могу допустить, чтобы эта несчастная оступившаяся женщина оказалась на улице без средств к существованию. Распорядитесь проводить ее в мой глидер, и по окончании этого замечательного вечера я отвезу ее туда, где о ней и ее моральном облике смогут достойно позаботиться.

– Нижайше благодарю вас за проявленную заботу, почтенный Хаким. – Седой Абу-Фарах низко поклонился важному гостю – даже слишком низко, чтобы скрыть яростный взгляд и перекошенное от нестерпимого унижения лицо. – Не сомневаюсь, что вы сумеете перевоспитать эту недостойную женщину…

Важный гость несколько мгновений размышлял, не скрыт ли в последней фразе едкий двусмысленный намек и не расценят ли присутствующие это как оскорбление в его адрес, но потом решил, что старик все-таки сумел удержаться на самом краю публичной дерзости: всем известно, что эфенди Хаким в политической жизни провозглашает главной целью государства не наказание преступников, а их перевоспитание. Фарид вполне понимал ярость старика, вынужденного собственными руками отдать ему самую лучшую кобылку своего гарема. Однако зарубку на будущее мысленно сделал. Значит, женщина, которая понравилась эфенди Хакиму, недостойная?! Беситься можешь сколько угодно, сахарная башка, но не забывай, кто обеспечивает твой бизнес за сущие, Аллах свидетель, сущие гроши. Собаку, которая начинает огрызаться, следует бить палкой, чтобы ей не пришло в голову пустить в ход зубы.

На самом деле Фарид Хаким осознавал, конечно, что несколько зарвался. Он не так уж часто позволял себе подобные выходки, осознавая, что надежные деловые отношения с клиентами куда важнее, чем новая кукла в постели. Однако эта женщина – белая женщина с необыкновенной танцевальной пластикой! – необычайно понравилась ему. Старик сам виноват, если не сумел заставить такое сокровище смирно сидеть на женской половине, закрыв лицо платком.

Два часа спустя глидер эфенди Хакима взмыл над особняком Абу-Фараха и устремился к океану, к резиденции высокопоставленного таможенного чиновника. На заднем сиденье, отделенном от пилота непрозрачной звуконепроницаемой перегородкой, располагались сам хозяин лимузина и его прекрасная спутница, которая два часа назад была то ли женой, то ли наложницей досточтимого Абу-Фараха, но к которой почтенный старец не успел даже прикоснуться. Дженнифер вольготно раскинулась на бархатных подушках, небрежно забросив ножки на колени мужчине, и тот старательно и аккуратно разминал ей узкие ступни. Это было первым, что она потребовала, оказавшись в машине: помассировать ей ноги.

– А вы очень дерзкая женщина, мисс, – заметил он ей на это, с энтузиазмом принимаясь за дело. – Я еще на празднике у эфенди Абу-Фараха обратил внимание на вашу дерзость. Это ведь была ваша идея – танцевать перед гостями в голом виде, так? Едва ли бедный супруг разрешил вам это.

– Разумеется, – лукаво улыбнулась девушка.

– Хочу по-дружески предупредить вас: в нашем ортодоксальном обществе не поощряется женская дерзость.

– Я надеюсь, вы отучите меня дерзить. Вы же для этого забрали меня у моего достопочтенного мужа – чтобы перевоспитать, не так ли?

Хаким усмехнулся:

– На язычок вам лучше не попадать, мисс.

– Это как сказать. Язычком я умею многое.

– Не сомневаюсь. У вас еще будет возможность продемонстрировать.

– Кажется, я догадалась. На самом деле вы не собираетесь меня перевоспитывать. Вы, напротив, собираетесь ввергнуть меня в пучину разнузданного разврата.

– Не играйте с огнем, леди. Если вы своим прекрасным ротиком осмелитесь повторить это при посторонних, мне придется бросить вас в камеру с бетонным полом и крысами.

– Вы же джентльмен, это видно невооруженным глазом. Вы безукоризненно воспитаны в европейском духе, наверное, обучались на какой-либо цивилизованной планете. Вы не поступите с дамой столь низко, как какой-нибудь Абу-Фарах, ведь вы настоящий арабский рыцарь. Впрочем, я не собираюсь раскрывать ваши педагогические тайны посторонним. Все ваши умения останутся между нами…