Миссия пилигрима

День шестого декабря впервые за долгое время выдался мирным. Причиной тому была Буссола, белая посланница странствующего торговца. Она вернулась, опустившись на тент над костром и грациозно взмахнув крыльями. Фабио был вне себя от радости и долго целовал и нежил свою «несравненную красавицу». Потом снял с ее ножки бумажное послание и зачитал вслух приветствие своей Миабеллы. Она писала, что в Падуе все благополучно, дети здоровы, в том числе и новорожденный. Она согласна на имя Фабио Феличио и предлагает, чтобы отец Фредерико как можно быстрее окрестил его. Священник спрашивает, должно ли это случиться еще до Рождества.

Фабио оторвался от письма и поднял взгляд:

— Ты в самом деле считаешь, кирургик, что мы должны праздновать Рождество Христово в этом провонявшем дымом кольце? Я готов прямо сегодня ехать домой.

— Я бы тоже не отказался. — Стоя у костра, Витус помешивал суп. — Но не получается.

— Почему? Вечно ты со своими двумя месяцами добровольного карантина! На прошлой неделе мы ничего не слышали об эпидемии. Никто из проходящих мимо не принес никаких новостей. Если бы я выехал завтра, я бы за десять дней легко добрался до Падуи.

— Или бы умер через пять дней. — Витус намеренно выбирал резкие слова, потому что Фабио уже не первый раз подвергал сомнению их отшельничество. Он все чаще заводил разговор о своем доме, детях и о своей чудесной жене, и ему все больше становилось жаль себя.

— О, кирургик, ты тверже каррарского мрамора!

— Возможно. Но лучше два месяца карантина, чем вся жизнь псу под хвост. Не забывай, что уже прошел почти месяц.

— Uno mese, si, si[50], но и впереди еще целый месяц. Не хочу тебя обижать, кирургик, но я не могу больше видеть вечный суп из мяса и овощей. — Фабио кормил свою несравненную голубку подсолнечными семечками, издавая при этом звуки, напоминающие птичье воркование.

— Я не обижаюсь, но что я могу поделать? Наши мясные запасы отдают дымком и довольно солоны, а овощи понемногу подходят к концу.

— Да, естественно, но почему ты всегда все кидаешь вместе? Ведь существует овощной суп, необыкновенно вкусный и совсем без мяса, а бывает и мясо вовсе без овощей, при этом ветчину можно немного вымочить, чтобы она не была такая соленая! Кусочки сала можно было бы растопить и использовать как основу для вкусного соуса, можно было бы…

— Фабио, да в тебе погиб настоящий повар!

Торговец отмахнулся и вновь занялся своей крылатой любимицей.

— Знаешь что? Ты мог бы взять на себя приготовление пищи, скажем, на следующей неделе. А потом за это снова возьмусь я. Или Магистр.

— Ну, если ты настаиваешь… — Особого восторга в голосе торговца не слышалось. — Здесь еще есть сообщение для тебя. Судя по почерку, от профессора Джироламо.

— И ты все это время молчал! — Витус радостно схватил письмо и развернул бумагу. Послание начиналось так же, как предыдущее: Кирургику Витусу из Камподиоса. Сначала профессор кратко охарактеризовал учебный процесс, остановился на успехах студентов, из которых, как и прежде, лучшим был Карло, и только под конец перешел к трактату «De causis pestis», который уже практически готов к печати. Завершали послание, как обычно, пожелания крепкого здоровья от «преданного М. Джироламо».

Витус убрал письмо, чтобы показать его потом Магистру.

— Скажи, дружище Фабио, когда ты снова отправишь Буссолу в путь?

— О, amico mio, самое раннее через три дня! После каждого полета моей несравненной красавице требуется все больше времени, чтобы оправиться и набраться сил. Что же мне написать Миабелле? Когда можно будет окрестить Фабио Феличио?

— Думаю, между серединой и концом января.

— Что? Так поздно? — Нижняя губа торговца предательски задрожала.

— Раньше не получается, я ведь тебе уже десятки раз говорил. Лучше всего напиши жене, что не сможешь приехать на Рождество. Или ты ей уже пообещал?

— Н-нет. — Губа тряслась все сильнее. — Я все же надеялся, что…

— Фабио! — решительно воскликнул Витус. — Посмотри наконец правде в глаза. Ты не сможешь быть в Падуе к Рождеству нашего Спасителя. Если ты до сих пор не писал жене о нашем добровольном затворничестве и не хочешь делать этого и дальше, придумай другую причину, по которой ты вынужден оставаться вдалеке от нее. Поломку оси в повозке или еще что-нибудь. Помни: лучше два месяца карантина, чем перечеркнутая жизнь.

Фабио шумно засопел и стал жадно хватать ртом воздух. Потом вытащил огромный платок не первой свежести и промокнул глаза.

— Видать, тут ничем не поможешь, — всхлипнул он. — Ах, моя бедная, бедная Миабелла.

В тот же день Витус проведал Коротышку в женской палатке. Тот как раз пеленал ребенка.

— Где ты этому научился? — удивился Витус.

— Ух, да ведь у меня была прорва братьев и сестер, а я как-никак всегда был старшой.

— А, понимаю. Тут я тебе немного супа принес.