Миссия пилигрима

— Томас, брат! Ну где ты пропадаешь? — Толстяк Куллус стоял в дверях, и его лунообразное лицо выражало упрек. — Вечерняя молитва вот-вот начнется! — Он тщетно пытался придать своему лицу благочестивое выражение. — Пошли, у меня нет желания снова получать нагоняй от аббата Гаудека. Давай скорей!

Отец Томас с трудом оторвался от чтения. Подняв глаза, он произнес:

— Куллус, друг мой и собрат, отправляйся один на молитву и извинись за меня. У меня здесь письма огромной важности, которые я хотел бы дочитать. Передай аббату Гаудеку, что я попозже зайду к нему.

— Письма? Что за письма? — Необъятный Куллус, который только что крайне торопился, придвинулся ближе к приору. — И что там написано?

Отец Томас предпочел бы ничего не отвечать любопытному собрату, но не нашел для этого веских оснований и поэтому коротко сказал:

— Витус направляется в Камподиос. Наконец возвращается домой, после стольких лет.

— Что? Как? Витус?! И ты только сейчас говоришь мне об этом?! — Куллус, жизнерадостный певун, поклонник Бахуса и чревоугодник, стоял с таким видом, словно на него опрокинули бочонок соленых огурцов. Наконец он пришел в себя. — Ура! Я должен немедленно рассказать об этом другим братьям! — и выскочил из кельи со всей прытью, на которую только был способен.

Томас посмотрел ему вслед и с улыбкой покачал головой. Неисправимый Куллус! Он снова обратился к письму, найдя то место, на котором его прервали.

….Ваш бывший ученик написал мне, что немедленно отправляется в Камподиос, и попросил поставить вас в известность, на тот случай, если он будет добираться дольше, чем курьерская почта.

Чтобы отправить вам это послание, глубокоуважаемый коллега, я позволил себе воспользоваться той же парусиновой сумой, что и некий Кэтфилд, когда пересылал ваше письмо в Танжер, сопроводив его собственным посланием. Обе эпистолы проделали, полагаю, путь, полный приключений…

— Брат, брат! Это опять я!

Отец Томас вздрогнул от неожиданности и увидел в проеме двери возбужденного отца Куллуса, обнимавшего кувшин с вином.

— Что все это значит? Я думал, ты поспешил к вечерней молитве и объяснил причину моего отсутствия.

Поросячьи глазки Куллуса весело поглядывали на собрата.

— Именно это я и хотел сделать, именно это! Но потом передумал. Я сказал себе: негоже отвлекать столько народу от молитвы, а ведь это было бы неизбежно, я бы обязательно проболтался и не смог умолчать о такой важной новости.

— Ну что ж, твоя аргументация весьма изобретательна, ее нельзя полностью игнорировать. А что ты собираешься делать с кувшином вина?

— С кувшином? Ну, я подумал, что ради такого радостного события не грех и капельку выпить, ты так не считаешь? — Куллус постепенно, дюйм за дюймом, опустился на табурет возле стола. Осторожность была оправдана, поскольку некоторые сиденья нет-нет да и разваливались под его весом в самый неожиданный момент. — Вот, Томас, возьми кубок, я сильно разбавил виноградный нектар, дабы ты не отверг его.

— О Боже! Иначе ты все равно не отстанешь. — Томас сделал маленький глоток.

Куллус сделал большой глоток:

— Ну, расскажи, брат, что пишет Витус?

— Мне написал не Витус, а некий профессор Джироламо из Падуи. Ну, а теперь дай мне наконец дочитать до конца его письмо. Вот, возьми послание, которое я когда-то направлял Витусу. Ты еще не забыл? Год назад я сообщил ему, что туман вокруг его происхождения, слава Богу, окончательно рассеялся. Там я упоминал старую Тонию и ее рассказ о матери Витуса, ну и так далее. Прочти сам, чтобы я мог спокойно дочитать. — Отец Томас вновь нашел место, где остановился.