Миссия пилигрима

— Тогда, может, вы хотите чего-нибудь другого? Например, немного отдохнуть? Здесь, со мной? — Она вдруг выскользнула из своего воздушного облачения и легла на постель. Закрыла глаза и вздохнула. Это был страстный, похотливый звук. Женщина медленно согнула ноги и развела их так широко, что перед ним открылось все ее лоно, ее гладко выбритый бугорок, который она красила хной в красный цвет, как любил перс Шакир Эфсанех, когда еще был быком в расцвете сил. Ее вздохи перешли в стоны. Это должно было магически притянуть к ней белокурого красавца. Он ждет не дождется, когда сможет проникнуть в нее. Она это твердо знала, потому что так было со всеми мужчинами, которые оказывались с ней. Она еще немного поломается и сначала даст ему хлыст, чтобы он ее побил. Не слишком сильно и только по ягодицам. Сто раз, этого будет достаточно, чтобы она оказалась на верху блаженства. А потом… Потом и он получит удовольствие. Может быть…

— Похоже, вы и ваша подруга — одно и то же лицо. — Голос хирурга вырвал ее из приятных грез. Он звучал по-деловому и вовсе не возбужденно. Повелительница распахнула глаза. Хирург стоял, держа в руках свои инструменты и лекарства. Не собрался же он уходить?

— Я врач, а не похотливый сатир, заметьте это. Вы хотя и страдаете, но не от английской болезни, а от похоти.

— Но я…

— Рекомендую вам трижды в день холодную ванну и желательно работу, которая вас займет. Желаю приятного дня.

С этими словами он вышел.

— Черт побери, дама на редкость упрямая! — Магистр скосил глаза поверх своих бериллов, пытаясь что-то разглядеть в послании, которое держал в руках Витус. — Что она пишет на этот раз?

— Амина Эфсанех просит извинения за свое поведение, оно непростительно, но она надеется на мое понимание, поскольку я врач и должен рассматривать ее как пациентку.

— Она что, хочет, чтобы ты лечил ее? — Магистр продолжал массировать ногу своего друга. Делал он это осторожно и мастерски, потому что за годы их дружбы набрался опыта в уходе за больными.

— Нет. Я уже ей советовал прохладные ванны. И еще работать. И то и другое тушит пожар ниже пояса. — Витус откинулся на кровати. Массаж действовал благотворно. Сегодня, на следующий день после визита к любвеобильной купеческой жене, его нога чувствовала себя немного лучше. — Она хочет, чтобы я помог ее рабу Нгонго. Это негр, страдающий от пленки на левом глазу. Она спрашивает, не мог ли я прооперировать его. Иначе раба надо продавать, поскольку он начинает слепнуть.

— Почему его должен оперировать именно ты? В Танжере есть немало врачей. Кроме того, мы ведь собираемся уезжать. Здесь нас больше ничто не удерживает, так ведь, Коротышка?

— Уй-уй, ничего, ничего! — Энано так сильно затряс головой, что рыжие космы разлетелись во все стороны.

— Операция по удалению птеригия в практике врача встречается крайне редко. Сомневаюсь, чтобы в Танжере нашлись лекари, владеющие этим искусством.

— Ах вот как? — Руки Магистра замерли на миг. — И что ты хочешь этим сказать?

— Я хочу сказать, что буду оперировать негра. В конце концов, он не виноват, что его хозяйка помешана на плотской любви. Даже если он неоднократно лежал в ее постели.

— Это верно. Actus non facit reum, nisi mens sit rea, как говорим мы, правоведы.

Коротышка подмигнул:

— Опять латинская белиберда! Щё ты там несешь?

— Я сказал дословно следующее: действие не налагает вины, если не виноват образ мыслей, — пояснил Магистр.

Витус подтянул ногу и опустил штанину.

— Так или иначе, я буду оперировать, — решительно заключит он.

— Ну-ну. — Магистр закрыл баночку с массажной мазью доктора Шамуши. — А можно поинтересоваться, кто тебе при этом будет ассистировать?

— Ты, конечно.

— Я? Тебе окончательно отказал здравый смысл? Я еще ни разу не ассистировал при такой операции!

— Значит, это будет первый раз. — Витус поднялся и взял свой ящик с инструментами. — Скажи служанке за дверью, пусть идет и доложит, что мы решились на операцию. Энано останется здесь и будет стеречь дом. Не так ли, Энано? Ты можешь уже упаковать часть наших вещей, и, если фортуна будет нам благоволить, завтра или послезавтра мы сядем на корабль, который понесет нас к берегам Адриатики.

Пока малыш рьяно пищал свое обычное «уй-уй», Магистр вышел за дверь, где терпеливо дожидалась Рабия.

— Передай своей госпоже, что мы вылечим раба, — сказал он. — Volente Deo, или, чтобы тебе было понятнее, если на то будет воля Аллаха.

— Сядь на стул и поверни лицо к солнцу, — приказал Витус чернокожему рабу.

Хирург стоял на крытой террасе многоэтажного, украшенного многочисленными зубцами, арками и эркерами владения Шакира Эфсанеха, разложив свои инструменты на специально принесенном высоком табурете.

— Да, господин. — Гвинеец сел.

— Ничего не бойся. Я хирург и уже много раз выполнял такую операцию. Она длится всего несколько минут. Магистр будет помогать мне.

Маленький ученый ободряюще кивнул пациенту:

— Да-да, именно так. Кстати, Витус, а где, собственно, хозяйка дома? Она была настолько озабочена здоровьем Нгонго, что должна была бы присутствовать при операции.