Миссия Шута

Верно. Черный Рольф предупреждал нас обоих, что мы связаны друг с другом, по его представлениям, недопустимо крепко и что я стал слишком близок к людям, а ты – к волкам. И мы заплатим за это, маленький брат. Но тут уж ничего не поделаешь. Мы будем страдать из-за того, что наши жизни слишком тесно переплелись.

Что ты пытаешься мне сказать?

Ты и сам знаешь.

Я понимал, что он прав. Как и я, принц вырос среди людей, не пользовавшихся Даром. И, как и я, не умел защищаться и стал жертвой магии, но не хотел от нее отказываться. Не имея наставника, я слишком тесно связал свою жизнь с волком. Правда, первым в моей жизни был щенок. Мы тогда оба были слишком юными, чтобы понимать, чем нам это грозит. Баррич насильственно разорвал нашу связь. В то время я ненавидел его за причиненную боль, и моя ненависть не проходила долгие годы. Теперь я смотрел на принца, вовлеченного в связь с кошкой, и считал себя счастливцем, что в детстве судьба столкнула меня со щенком. Каким-то образом получилось, что его увлечение кошкой оказалось неразрывно связано с молодой женщиной Древней Крови. Когда я приведу принца обратно в Олений замок, он потеряет не только спутницу, но и любимую женщину.

Какую женщину?

Он говорит о женщине Древней Крови. Наверное, она одна из тех, кто его сопровождал.

Он говорит о женщине, но от него не пахнет женщиной. Тебе не кажется это странным?

Я размышлял о последних словах Ночного Волка, пока мы шли обратно к нашему лагерю. Разжигая костер, я поглядывал на мальчика, который сложил льняную салфетку, но бутылку вина убирать не стал. Упираясь подбородком в колени, он с угрюмым видом сидел на одеяле и смотрел в темноту ночи.

Я отбросил защиту и направил к нему свое восприятие. Волк был прав. Принц звал свою партнершу по Дару, но вряд ли это осознавал. Он посылал вдаль свой грустный голос подобно заблудившемуся щенку, зовущему мать. Тоскливый зов действовал мне на нервы. И дело не только в том, что принц помогал своим друзьям разыскать нас; отвращение вызывала его беспомощность. Мне хотелось его стукнуть.

Вместо этого я чиркнул кремнем и довольно грубо спросил:

– Думаешь о своей девушке?

Он отшатнулся от меня. Даже лорд Голден вздрогнул. Я наклонился, чтобы подуть на крошечную искорку. Через мгновение возникло бледное пламя.

Принц расправил плечи.

– Я всегда о ней думаю, – негромко проговорил он.

Я положил в огонь несколько тонких хворостинок.

– Понятно. А как она собой? – Я вел себя как любопытный солдат, так беседовали между собой скучающие стражники в Оленьем замке. – И как она, – я сделал универсальный жест, который ни с чем не спутаешь, – хороша?

– Заткнись! – злобно выкрикнул принц.

Глядя на лорда Голдена, я понимающе ухмыльнулся:

– О, понятно. Ты просто не знаешь. Во всяком случае, по личному опыту. Разве что твои лапки… – Я повернулся к Дьютифулу и нагло улыбнулся.

– Баджерлок! – укоризненно произнес лорд Голден.

Похоже, мне удалось его смутить. Однако я продолжал:

– Ну, так всегда бывает, не так ли? Он просто мечтает о ней. Но никогда не целовал, не говоря уже о… – И я повторил непристойный жест.

Мои ядовитые выпады принесли желаемые плоды. Я добавил еще несколько более крупных веток в костер, а принц поднялся на ноги. В мерцающем пламени было видно, что он покраснел, ноздри его раздувались от гнева.

– Это не так! – прорычал он. – Она не такая… Нет, тебе не понять – ты же имел дело только со шлюхами! Она – женщина, которую стоит ждать, мы соединимся, и все будет прекрасно. Ее любовь нужно заслужить, и я докажу, что достоин столь замечательной женщины.

Мое сердце обливалось кровью. Так мог говорить только мальчик, наслушавшийся песен менестрелей, полный юношеских мечтаний о неизведанном. В принце пылал огонь невинности, глаза его горели верой. Я попытался сказать какую-нибудь грубость, но язык присох к гортани. На помощь пришел Шут.

– Баджерлок! – рявкнул лорд Голден. – Довольно! Поджарь мясо.

– Милорд, – поклонился я.

Я нагло ухмыльнулся, но Дьютифул сел ко мне спиной. Насадив тушку зайца на толстую ветку, я поднес ее к огню, а лорд Голден мягко заговорил с принцем.

– А как зовут леди, которая оказалась достойна вашего восхищения? Я мог встречать ее при дворе? – полюбопытствовал он с безупречной вежливостью и притом с такой теплотой, словно его действительно интересовал ответ.