Миссия Шута

Шерстяные одеяла особенно неприятны, если они касаются вспотевшей кожи. Я повернулся на другой бок и уставился на соседний сгусток тьмы. Нет, я не стану думать о Неде, сказал я себе. Бессмысленно тревожиться о том, что еще не произошло. И я неохотно вернулся к манускриптам о Скилле и исчезновению принца. Я полагал, что речь идет о трех или четырех свитках. А Чейд показал мне несколько ларцов, набитых рукописями в самом разном состоянии. Даже сам он не успел прочитать все, хотя, как ему казалось, он разложил их по степени трудности восприятия.

На большом столе он приготовил для меня три свитка. Сердце мое сжалось. Буквы в двух манускриптах оказались такими архаичными, что я с трудом их разбирал. Третий показался мне более поздним, но почти сразу же я столкнулся со словами и фразами, не имевшими для меня ни малейшего смысла. В нем содержались рекомендации по использованию «гротескного транса», который достигается при помощи настойки под названием «Пастушье сусло». Я никогда не слышал об этом растении. Далее в свитке шло предупреждение об опасности «разделения барьера защиты партнера», что произойдет, если я «рассею его аниму». Я в недоумении посмотрел на Чейда. Он прекрасно понимал мои проблемы.

— А я думал, что ты знаешь, — признался он.

Я покачал головой.

— Даже если Гален и знал, что означают все эти термины, он никогда не произносил их в моем присутствии.

Чейд презрительно фыркнул.

— Сомневаюсь, что наш «мастер Скилла» был способен прочитать эти свитки. Половина любого ремесла состоит в понимании словаря и характерных оборотов, которыми пользуются мастера. Со временем при помощи других свитков мы сумеем разобраться во многих загадках. Но сейчас нам нужно спешить. С каждым мгновением принц уходит все дальше и дальше от Баккипа.

— Или прячется где-нибудь в городе. Чейд, ты много раз предупреждал меня о бессмысленности действия ради действия. А если мы пойдем по ложному следу? Сначала нужно все осмыслить, а уж потом что-либо предпринимать.

Мне стало немного не по себе — ведь я напоминал своему наставнику о его собственных уроках. Он неохотно кивнул. Потом посмотрел на древние буквы и, недовольно ворча, принялся записывать на бумагу современную версию. Я между тем погрузился в изучение третьего свитка. Затем я прочитал его во второй раз, надеясь, что какие-нибудь темные места станут мне понятнее. Во время третьей попытки я обнаружил, что бессмысленно киваю, глядя на расплывающиеся буквы. Чейд сжал мое запястье.

— Иди спать, мальчик, — проворчал он. — Недостаток сна делает человека глупее, а нам нужно, чтобы у тебя была ясная голова. — Я не стал спорить и оставил Чейда переписывать свиток дальше.

Я улегся на спину. От бесконечной беготни по ступенькам у меня болело все тело. Ну, раз уж я не могу спать, нужно посмотреть, на что я сейчас способен. Закрыв глаза, я сосредоточился. Выбросил из своего сознания все тревоги и попытался вспомнить последний сон о мальчике и кошке. Я вызвал в воображении их возбуждение от ночной охоты, вспомнил запахи и потянулся к ауре чужого сна. Еще немного — и я смогу войти в него, но я стремился к другому. Теперь я пытался связаться с принцем при помощи Скилла — ведь в прежних общих снах я не знал о его существовании.

Принц Дьютифул. Сын моего тела. Эти титулы не имели особого смысла в моем сознании, однако удивительным образом были связаны с тем, что я пытался сделать. Мое заранее сложившееся мнение о Дьютифуле, мои представления о собственном сыне стояли между мной и хрупкими нитями Скилла, которыми я пытался нас связать. Сквозь каменные стены замка до меня доносились разноголосые звуки музыки. Я отвлекся и открыл глаза. Представление о времени исчезло; ночь растянулась в бесконечность. Замкнутое пространство комнаты вдруг вызвало во мне протест, я возненавидел свое заключение. Слишком долго я жил вместе с волком, чтобы не испытывать тоски по природе.

Охваченный разочарованием, я отпустил нити Скилла и потянулся к Ночному Волку Уитом. Он не снял защиту, к которой так часто прибегал в последнее время. Я понял, что волк спит, но стоило мне слегка нажать — и я ощутил тупую боль в его спине и лапах. Я сообразил, что могу его разбудить, и сразу отступил. Однако Ночной Волк не испытывал тревоги и страха, лишь усталость и боль от долгого пути. Я осторожно окутал его своими мыслями, с благодарностью погружаясь в чувства волка.

Я сплю, — мрачно заявил он. И тут же добавил: — Тебя что-то тревожит?

Все нормально. Я просто волновался за вас.

О, с нами полный порядок. Мы чудесно провели день, шагая по пыльной дороге. А сейчас мы спим на обочине. — Затем, уже без иронии, он добавил: — Не нужно тревожиться из-за того, что ты не в силах изменить. Скоро я буду рядом с тобой.

Присмотри за Недом.

Конечно. А сейчас поспи.