Миссия Шута

Неожиданно меня пронзила нестерпимая боль, я выронил наполненные до краев ведра и схватился за горло, не сразу сообразив, что эта боль не моя. Шут встретился со мной глазами, и его золотистая кожа вдруг стала землистого цвета. Думаю, он почувствовал мой страх. Я потянулся к Ночному Волку, нашел его и сорвался с места.

Я продирался сквозь лес, не обращая внимания на кусты, которые цеплялись за мою одежду, пытаясь остановить. Волк задыхался; его мучительные попытки сделать вдох болью отзывались в моем теле. Я изо всех сил старался не подпускать к себе его страх, чтобы ужас не поглотил меня. На бегу я вытащил нож, приготовившись сразиться с напавшим на него врагом. Но когда я вылетел на небольшую поляну около пруда, в котором жили бобры, я увидел, что он на берегу один. Ночной Волк цеплялся лапой за широко раскрытую пасть. На каменистом берегу рядом с ним лежала половина большой рыбы. Он метался кругами, тряс головой, пытаясь избавиться от того, что его душило.

Я бросился на колени около него.

— Не мешай мне! — попросил я Ночного Волка, но он меня не слышал.

Его мысли окутывал алый страх. Я попытался обхватить его рукой, чтобы успокоить, но он шарахнулся от меня в сторону. Потом начал отчаянно трясти головой, но то, что застряло у него в глотке, не желало выходить. Я бросился к нему и прижал к земле, навалившись всем телом, — и спас ему жизнь. Мое тело сдавило ему грудь, и кусок рыбы выскочил из глотки в пасть. Не обращая внимания на зубы, я засунул руку и, вытащив его, отбросил подальше от нас. Волк сделал глубокий вдох, и я встал, а за мной и он с трудом поднялся с земли. Я вдруг понял, что едва держусь на ногах.

— Рыбой подавился! — возмущенно вскричал я. — Мне следовало догадаться! В следующий раз не будешь заглатывать большие куски.

Я глубоко вздохнул, чувствуя, как меня охватывает облегчение. Однако моя радость оказалась преждевременной. Волк сделал два неуверенных шага и повалился на землю. Он больше не задыхался, но я чувствовал, что ему очень больно.

— Что? Что с ним случилось? — спросил стоявший у меня за спиной Шут.

Я даже не знал, что он последовал за мной. Впрочем, сейчас у меня не было на него времени. Я подошел к Ночному Волку и положил ему на голову руку, чувствуя, как прикосновение сделало нашу связь еще теснее. Его терзала такая страшная боль, засевшая где-то в груди, что он даже не мог дышать. Сердце неровно, мучительно билось в груди. Я видел, что у него закатились глаза, язык вывалился из пасти.

— Ночной Волк! Брат мой! — выкрикнул я, хотя и знал, что он почти наверняка не слышит. Я потянулся к нему, пытаясь отдать ему свою силу, и почувствовал невероятную вещь. Он пытался от меня уйти, из последних сил стараясь разорвать нашу связь. Он скрывал от меня свои мысли, а я ощущал, как он проваливается в серый сумрак, в который я не мог проникнуть.

Это было невыносимо.

— Нет! — взревел я и попытался прорваться к нему.

Я понял, что барьер не поддается моему Уиту, и тогда набросился на него Скиллом, ни о чем не думая и прибегнув к помощи магии, которой обладал, — всей, какую только мог призвать на помощь. И я добрался до волка. Неожиданно я почувствовал, что снова стал с ним единым целым, а мое сознание соединилось с его, как никогда раньше. Тело волка стало принадлежать мне.

Давным-давно, когда Регал убил меня, я бежал из собственного избитого тела и спрятался внутри Ночного Волка. Я поселился в нем, слышал его мысли, видел мир его глазами, стал чем-то вроде пассажира в его жизни. Потом Баррич и Чейд вызвали нас обоих к моей могиле и вернули меня в мое собственное тело.

Сейчас все было иначе. Сейчас я подчинил себе его тело, и мои человеческие чувства и ощущения взяли над ним верх. Я заставил его успокоиться, не обращая внимания на возмущение, которое он испытал. Так нужно, сказал я ему. Если я этого не сделаю, он умрет. Он перестал сопротивляться, но не сдался, как будто отказался от того, что я у него забрал. Ладно, беспокоиться о его обидах будем потом, решил я. Сейчас меня меньше всего волновали его чувства.

Оказавшись в его теле, я испытал очень необычные ощущения, словно надел чужую одежду. Я чувствовал каждую клеточку его существа, от когтей до кончика хвоста, мой высунутый язык улавливал самые разные ароматы дня, запах пота Фитца, моего собственного, а еще я смутно видел, что Шут опустился на колени рядом с телом и трясет его, но мне было не до этого. Я обнаружил источник боли. Она сосредоточилась в моем дрожащем сердце. Я заставил волка успокоиться, и это ему немного помогло, но неровный, словно хромающий, ритм биений его сердца говорил о том, что с ним произошло что-то страшное.