Миссия (СИ)

— Но я же ничего не сделал! Ни с кем, кроме Энкема… — потрясенно воскликнул ему вслед Райних, но Дитте ушел, не оглядываясь, и синий кот добавил уже совсем тихо и растерянно, словно для себя: — Даже с миротворцами не трахался…

Глядя на горестно застывшего своего вечного соперника, Неймо не почувствовал удовлетворения, он лишь подумал о том, с какой легкостью Райних оправдал себя и забыл все, чего не было. И верно ведь, раз не сделал, так не виноват, что тут париться… Ему было неловко тут находиться, но Райних загораживал выход, печально разглядывая свою руку, ту, что Дитте оттолкнул.

— Неймо, что это, паразиты?!? — вдруг взвыл Райних, и папа, подбирающийся к нему, чтоб приластиться, испуганно метнулся в угол.

Неймо внимательно исследовал точки между его пальцами:

— Да, клещи.

— Вот блядун, чем ты меня еще заразил? Презервативами-то хоть пользовался, а, Энкем?

Папа жалобно прижал уши.

— Теперь в карантине клиники придется сидеть? — уныло спросил Райних.

— Достаточно дальнего домика в саду, — ответил Неймо, размышляя о том, что надо провериться самому и сделать полное обследование котятам…

***

Тем же вечером Неймо пришлось выставить розовых котят из своей спальни. А на следующий день они пробрались к нему снова, жалобно мяукая: “мы просто рядом полежать, пусти, господин…” На третий вечер он сдался и остался в их спальне, лежал с ними в кровати, болтая, пока те не заснули, потом только к себе ушел. Позже он услышал, как Айлика говорила брату: “Ничего, вот станет нам по пятнадцать, и не отпустим его, не расстраивайся”.

Неймо носился, хотел устроить их в школу, где будет частичное преподавание на южном наречии, есть же у них эмигранты? Значит и школы должны быть.

— И не вздумай, в нормальную школу их отдадим, в нашем районе, — сказал Дитте, узнав о его планах. — Пусть растут истинными тирроганцами. А язык им легко дается, я смотрю.

Неймо усмехнулся: его розовые котики тайно, как им казалось, враждовали с синими котятами и вовсю уже с ними переругивались. Пятерняшки были на три года младше, но по росту уступали хрупким южанам не так уж много, к тому же были крепко сбитой бандой — среди них был мелкий альфа. Бесконечные детские подлянки живо напоминали его собственную давнюю вражду с Райнихом, и Неймо как никогда сочувствовал теперь Дитте.

— Как ты нас терпел, старший?

— Забавно было, — с легкой грустью улыбался Дитте, так и не помирившийся с братом.

Да, папа с Райнихом излечились от своих паразитов и парочки позорных болезней за четыре дня, но синий кот так и остался жить в садовом домике, заявив Неймо: “Он не хочет меня видеть”. Дитте не навестил их ни разу там. А папа переселился обратно и мучился теперь неимоверно: альфа не обращал на него внимания, обиженный Райних ударился внезапно в целибат, Чинэ-ли все еще была в Гжаре, только Лисса иногда чесала за ухом. А гулять белый котик при альфе опасался.

Впрочем, папа живо компенсировал невнимание к своей особе, и одним солнечным утром Неймо за завтраком увидел в газете собственную фотографию — алтарь, свадьба, розовые полуголые котики. Все смазано и без лиц, но уж собственный позор он не узнать не смог.

— Отец, как ты мог! Ты хоть о детях подумал? — заорал Неймо, вскакивая, и папа, роняя стулья, сиганул от него в окно.

— Да, зачетно отпиарил, — смеялся Райних. — Хотя там фотографии и поудачнее были.

— Ты… — Неймо сжимал кулаки, не находя слов.

— Успокойся, — Дитте хлопнул ладонью по столу. — Да, статейка грязная, как обычно, но тебя лично там не узнать.

Неймо, все еще кипя от злости, прочитал злосчастную статейку несколько раз. И под конец даже смирился с судьбой. К тому же и папа писал так жалобно, что прямо сердце кровью обливалось: и про горемычную судьбу гжарских беженцев, вынужденных надругаться над собственными религиозными обычаями и торговать детьми, лишь бы выжить. И про аукционы девственников на дискотеках, и про похабных тирроганских туристов, позорящих Отечество…

На следующий день на работе с ним вдруг связался представитель благотворительного Общества помощи пострадавшим в гражданских войнах: “У вас ведь богатый опыт работы с гжарцами, доктор Неймо. Мы хотим облегчить участь беженцев. Вы же читали эти скандальные статьи?”

“Да, — ответил Неймо, много размышлявший об этом, и даже писавший, безответно правда, в это самое общество. Надо же, как помог папа. — И надо обязательно взять под контроль ювенальной полиции вывезенных малолетних гжарцев. И облегчить процедуру их законного принятия в прайд, для тех неков, которые захотят помочь им, я готов ко всяческому сотрудничеству.”

Домой он возвращался радостный и полный энергии, хотелось немедленно поделиться новостями с Дитте.

— Он в саду, — сказала Лисса.

Неймо бодро зашагал по сумеречным тропинкам, размышляя о деталях будущего общественного проекта. И наткнулся на них, Дитте сидел на скамейке, а Райних лежал у него головой на коленях и страстно шептал, целуя ладони альфы:

— Больше никогда, веришь, Дитте? Никогда…