Миссия (СИ)

И за возможность забыть обо всем на свете — они меня любят. Как любят и этого черного здоровяка, который сейчас скачет по рингу, вздымая руки вверх, и кричит свою обычную чушь: «Я Величайший! Величайший!». Будто пытается в этом себя убедить.

Мой угол — красный. Нарочно, что ли? Типа — красный-советский? Зал ревет, слушая, как объявляют мои регалии. Да ну какие регалии? «Мааа… айкл Карпофф! Таинственный боец, победивший великого Мохаммеда Али!» «Великий» в это самое время подпрыгивает, делает в мою сторону гадкие жесты и что-то вопит. Нехорошо вопит — морда злобная, как у атакующего кабана. Но хорош, скотина! Лоснится, как огромный сытый кот, и двигается так же быстро, мягко, ловко! Бабуин. Вот на кого он похож и поведением, и своей злобной силой! Бабуин! Одна из самых опасных обезьян — с зубами, как у льва!

Итак, начинается! Перчатки на руках, капа во рту — вперед! Рефери на ринге машет рукой…

Гонг!

И я едва не нарываюсь. Еще мгновение, и мне бы пришел конец! Али бросился вперед чуть раньше гонга, и я чудом ушел из-под его ударов. Он колотил безостановочно, не давал мне приблизиться, войти в клинч чтобы воспользоваться приемами борьбы — бил… бил… бил… Ощущение — я не человек, а боксерский мешок!

Весь первый период прошел под знаком боксерского мешка. Этот гад мне не оставил никаких шансов. Я просто не мог ударить! Он бил, пятился когда я подходил ближе, бил когда я отступал, бил когда я закрывался руками… бил… бил… бил…

Бровь тут же сдалась. Левая бровь. Закровила, распухла, кровь залила глаз. Если бы это был любительский бокс, моему противнику уже бы дали победу — техническую. С рассеченной бровью любители не боксируют.

Стив озабочен, хмур.

— Держись! Не вечно же этот сукин сын будет бить с такой скоростью! Он все равно в конце концов устанет! Держись!

А что мне остается? Держусь! «Ничто в мире не может вышибить нас из седла!»

Гонг! И снова вихрь ударов, снова я работаю боксерским мешком. Пытаюсь ударить, провести лоу-кик, и не могу! Али быстро, очень быстро убирает ноги из-под ударов и бьет в ответ! Да так, что я получаю нокдаун!

— Раз… два… три… четыре — это рефери на ринге. Я не упал, нет, но после удара, на который нарвался — меня повело. Но восстановился. Я быстро восстанавливаюсь! На беду тебе, чертов сукин сын! Но ты хорош… да, очень хорош! Никто из моих соперников, с которыми я бился эти десять дней тебе и в подметки не годятся! Ты бы их разбросал, как щенят! Боец высшего ранга, без всякого сомнения.

Гонг! Слава богу… есть время восстановиться. Стив льет на меня воду, она стекает по груди, и мне это очень приятно. В голове проясняется, уходит муть из мозгов.

— Ты как? Может ну его к черту, этот бой? Этот сукин сын слишком силен!

Да, слишком силен. И сейчас кажется чудом, что я выиграл у него в прошлый раз. Видимо тогда он не знал, чего от меня ждать — вот и попался. А теперь… теперь он готов. Ко всему готов! Видимо кто-то умный и дельный выработал с ним тактику боя, одну, единственно верную — не подпускать меня ближе, чем на вытянутую руку! А он выше меня, и значит — достает дальше. И это очень хреново. Нет, надо что-то делать. Применим тактику Спартака?

Гонг! Али бросается вперед! Сукин сын будто вообще не устает! Это не человек, это биоробот! От него только убегать!

И я убегаю. Али носится за мной, прыгает по рингу, я уклоняюсь, убегаю, постоянно перемещаюсь, да так, чтобы он не мог до меня достать. Никакой атаки — полная паника!

Зал свистит, вопит, я слышу это будто сквозь вату в ушах. Мне плевать, что они там думают — мне нужно выиграть! Любой ценой! «Глупый самурай! Для ниндзя — главное не честь, для ниндзя — главное победа!»

Гонг! В свой угол. Стив смотрит на меня со странным выражением лица — жалеет, что ли? Неужели он поверил, что я испугался и начал тянуть время? Или настолько хреново выгляжу? Вообще-то кровь из брови уже не течет, и вообще бровь потихоньку начала зарастать! Я же мутант, черт подери! Меня так просто не возьмешь!

Пятый раунд. Или четвертый? Или шестой? Я уже потерял счет раундам — перед глазами только мокрая от пота, лоснящаяся туша Али, белые канаты ограждения, рефери, который перемещается, бегает рядом, и… больше ничего. Совсем ничего!

Бегаю. Али совсем расслабился, видя, что я не отвечаю итолько сваливаю от него по рингу, как запуганный заяц, и даже наглеет — останавливается, и начинает прыгать на месте с криками: «Я победитель! Я Величайший! фак ю, Карпофф!.». Я жду, когда он приблизится — с самым что ни на есть жалким видом жду — тяжело дыша, покрытый кровью, замордованный несчастный писатель-фантаст. Писателя всяк может обидеть, но убежать сможет не всякий!

Али идет добивать, даже не идет, а коршуном бросается на меня, уже не думая о защите, не думая о том, что…