Миссия той пассии

– А я, товарищи, – доложил он собравшимся, – не в восторге от нашего безрадостного настоящего и довольно неопределённого, туманного будущего. Меня лично привлекает прошлое. Вспомните наши славные трудовые вахты. С перекрыванием всех сроков. А теперь что? Вот мы строим жилой дом. Спрашиваю у начальника управления: «К какому сроку подогнать сдачу объекта? Может быть, ко Дню рыбака?» А он мне: «Не надо никаких рыбаков, работайте ритмично, но качественно. Во времени не ограничиваем». Я ребятам так и доложил: «Не надо им рыбаков, вместо этого – какая-то ритмичность. И ещё какое-то качество». Ребята в недоумении: «Как работать, если нет срока?» Они, привыкшие строить по срокам, иначе работать не умеют. Я опять к начальнику: «Может быть, будем к какому-то сроку? Ко Дню железнодорожника или Дню согласия и примирения?» А он опять: «Не надо нам никакого согласия и примирения, работайте качественно и бесперебойно, не перенапрягаясь к определённому сроку». Ребята вообще приуныли, от такого прогноза. Как жить теперь? Если впереди никакого срока не светит. Поэтому я и говорю, надо вернуться к нашему светлому прошлому, отталкиваясь от безрадостных реалий настоящего.

Тискаребай одобрил здоровый консерватизм третьего оратора. В своём заключительном слове он отметил, что это обнадёживает – непрерывная связь времён, прошлого и будущего. Это будет способствовать…

Речь Тискаребая была встречена аплодисментами. Все были рады, что связь времён не прерывается. Хотя бы в строительстве.

Не с той ноги

Тискаребай однажды утром посмотрел на небо и не поверил своим глазам. Солнце всходило с другой стороны.

– Вот те на! – удивился он, не привыкший к необыкновенным явлениям в природе. – Эта сенсация покруче Челябинского метеорита!

Тискаребай вышел на улицу и ещё больше удивился: дома стояли не там, где они обычно стоят, а там, где им положено быть по проекту. И даже детский сад выглядел совсем как настоящий детский сад.

– Что это такое? Прямо-таки сказка какая-то.

Он взял генеральный план города и посмотрел на чертежи. После чего вообще был в недоумении. Дома, построенные за километр от положенного им места, стали вдруг там, где положено по проекту.

«Нет, это я, наверное, вчера выпил чего-нибудь неподходящего, – подумал Тискаребай, – если такое наяву мерещится».

Вообще-то друг наш пил только подходящие напитки. Потому что от неподходящих – головная боль и такое ощущение, будто бы солнце не с той стороны встало.

– Наверное, это проделки строителей, – решил Тискаребай, потому что он уже хорошо изучил их привычки. Сначала составляется проект, иногда очень хороший. Потом всё делается не по проекту. Почему так делается, никто не знает. Потому что никто ничего знать не хочет.

Даже начальник строительства Бутабаев почему-то уверен, что строит общежитие, хотя это жилой дом. По проекту.

– А может быть, это всё-таки жилой дом? – засомневался Тискаребай.

– Не, общежитие, – возразил Бутабаев, – потому что, если делать по проекту, считай, что солнце не с той стороны взошло.

– Во-во! – встрепенулся Тискаребай. – Оно и вправду вроде бы не с той стороны.

– Не, это ты встал не с той ноги. Взгляни повнимательнее.

Взглянул Тискаребай повнимательнее: действительно, солнце как раз там, где ему положено быть, а всё остальное совсем не там, где положено.

– Да, определённо вчера я чего-то неподходящего выпил, – облегчённо сказал Тискаребай, успокоившись после пережитых волнений. – Раз всё делается не так, как положено, значит, всё в порядке. Это по-нашенски!

Во сне или наяву

Сидел-сидел я за столом и как-то незаметно задремал. Во сне чего только не бывает – смотрю: какой-то дом, видимо, сданный в эксплуатацию, потому что вокруг столько мусора наворочено, что не подойти. Ноги в чём-то вязнут, но всё равно вперёд прорываюсь. Интересно всё-таки, что это за дом. Вокруг ни души. Через щель в стене вижу: какой-то человек внутри дома ходит. Спрашиваю:

– Кто ты?

Оказывается, начальник строительства Яматов.

– А что ты там один делаешь? Выходи!

– Не могу, – говорит.

Во сне чего только не увидишь! Действительно, бедняга выйти не может. Потому что забыли дверь сделать.

Потом, смотрю, полетел я. Крылья откуда-то появились. Приземлился на крышу школы, да как-то неудачно. От удара при падении стена зашаталась, из здания строители выскочили, орут:

– Что ты наделал?! А ну-ка спускайся вниз! Акт будем составлять.

Ну, смотрю, влип. Спасаться надо. Бегу куда-то, куда – и сам не пойму. Смотрю, деревня. Опять какой-то дом. Какой-то человек там, приглашает на банкет. По случаю сдачи в эксплуатацию. Куда-то лезу по лестнице, вдруг лестница ломается, вниз лечу…

Проснулся от боли в голове. Смотрю, рядом Тискаребай сидит. Он-то и ударил меня свёрнутой газетой по голове. Я говорю:

– Что ты делаешь?

– Да больно громко, – говорит он, – храпишь. Уже время обеда.

– Как? Уже обед? Не может быть!

– Может быть!

– Неужели я так долго спал?

– Да ладно… Расскажи-ка, что во сне видел?

Рассказал я.