Миссия в Китае

Бурное негодование всех прогрессивных сил страны вызвало дипломатическое признание Германией и Италией прояпонского правительства Ван Цзинвэя, чего давно добивалось правительство Коноэ[56]. Последовал ряд выступлений китайских ученых и деятелей культуры, в которых выражались воля и решимость бороться до конца. 7 июля 1941 г. была опубликована декларация компартии Китая с призывом к тесному союзу СССР, Китая, США и Великобритании против фашистского блока. Надо сказать, что такую реакцию прогрессивных сил страны на дипломатическую акцию Германии и Италии Чан Кайши воспринял положительно, ибо мечтал как можно скорее втянуть в военные действия против Японии СССР и западные державы. О своем желании Чан Кайши в то время заявил мне, а затем выразил его и по официальным дипломатическим каналам, выступив с идеей англо-советско-китайского военного соглашения при поддержке США… Вскоре в Чунцин прибыл командующий войсками 6-го района генерал Чэнь Чэн. Он проинформировал меня о готовности войск к наступлению. По словам Чэнь Чэна, он прибыл в Чунцин, чтобы лично получить одобрение самого Чан Кайши на проведение наступательной операции. У меня появилась надежда, что подготовка наступления на Ичан вступила в завершающую фазу. Я и мои помощники, советники при отделах военного министерства, а также в военных районах и в армиях, работали не покладая рук, помогая китайцам как можно лучше спланировать и скорее начать эту операцию.

Разрабатывая Ичанскую наступательную операцию, я ожидал, что Чан Кайши и его генеральный штаб как-то постараются привлечь для участия в ней силы 18-й армейской группы и партизан, которые находились под командованием или влиянием КПК. Но ни в генеральном штабе, ни в районах и армиях никто об этом не обмолвился ни словом. Гоминьдановские генералы в лучшем случае делали вид, что таких сил как будто не существует. Некоторые генералы высказывали даже опасения, как бы армия КПК не ударила в тыл гоминьдановских войск в случае неудачи наступления, Чжоу Эньлай во время моего разговора с ним о предстоящей операции заявил, что КПК об этом наступлении даже не была информирована.

Вскоре после приезда генерала Чэнь Чэна в Чунцин я встретился с ним на ужине, на котором также присутствовал генерал Бай Чунси. Как человек, близкий к Чан Кайши, Бай Чунси постарался меня уверить, что решение о наступлении на Ичан якобы уже принято на самом высоком уровне.

Теперь нужно было опасаться одного — как бы Чан Кайши не изменил своего решения и не дал «отбой» подготовляемому наступлению. Мы знали по опыту, что причины для «отбоя» китайское руководство всегда могло найти.

Доклады наших советников из районов и армий как будто подтверждали выдвижение, хотя и медленное, китайских войск и средств усиления к району боевых действий. Мне трудно сказать, насколько японское командование знало о подготовке Ичанской операции. Если японцы и знали о ней, то, вероятно, считали, что китайские войска вряд ли окажутся способны предпринять серьезные активные действия в этом районе. Об их уверенности свидетельствовала переброска в конце лета наиболее сильных подразделений с ханькоуского участка фронта под Чанша, где японцы сами готовили в это время крупное наступление.

В самом конце августа нам объявили, что китайские войска перешли в наступление на Ичан и в первые дни имели некоторый успех. Нас уверяли, что многие опорные пункты вокруг Ичана были захвачены китайскими войсками, что бой завязался за сам город. На заседании Военного совета, а затем на митинге в Чунцине, организованном в честь прибытия американской военной миссии Мэгрудера, военный министр Хэ Инцинь даже докладывал, что город Ичан уже находится в руках китайцев. В честь «победы под Ичаном» на этом митинге затрещали китайские хлопушки и фейерверки.

Но это был обман. По данным, полученным мной от наших советников, у китайских генералов не хватило мужества довести дело до конца. Вопреки решению командующего 6-м военным районом Чэнь Чэна ввести в бой имеющиеся резервы, чтобы окончательно сломить сопротивление японцев, Чан Кайши приказал прекратить наступление.

Фактически никакого широкого наступления в районе Ичана в тот момент не было. Судя по всему, имели места изолированные атаки на отдельные японские опорные пункты, которые не могли привести к существенным результатам. В середине сентября я с сожалением был вынужден констатировать в своем донесении в Москву: «В общем маловероятно, чтобы Чан Кайши в ближайшее время пошел на активные наступательные действия».

И все же мой прогноз в данном случае не совсем оправдался. Буквально через две недели гоминьдановские войска перешли в наступление в районе Ичана. Обстановка, которая сложилась к этому времени на фронте, заставила-таки Чан Кайши решиться на этот «отчаянный» шаг. Произошло это уже в ходе японского наступления на Чанша, которое явилось последней крупной военной акцией японцев в Китае в 1941 г., акцией, окончившейся неожиданно для них полным провалом…

* * *