Миссия в Париже

Ленин высказал по этому поводу свои соображения. Он сказал, что советская Россия могла бы отказаться от переговоров. Нет сомнения, что победа над Польшей уже близка. Ее экономическое и политическое положение ухудшается с каждым днем. Мира хотят уже все слои польского населения. За продолжение войны только крупная буржуазия, она готова в этот огонь бросить все, до последней щепки. Можно ничего не предпринимать, ожидая, когда Польша сама предложит мир. Но когда это случится? В результате, Красная армия будет вынуждена воевать зимой. Если же пойти на некоторые уступки и заключить перемирие с поляками уже сейчас, можно будет перебросить часть войск с Западного фронта на Южный и благодаря этому покончить с Врангелем до наступления лютых холодов. Иными словами, закончить войну.

Некоторые делегаты выступили с категорическими возражениями по поводу уступок: поляки расценят это как слабость советской стороны.

Ленин всячески отстаивал свою правоту. Он говорил, что война в России слишком затянулась. Ее надо прекращать, потому что не только армия, но и весь народ уже устал от войны.

– Конечно, мы можем продержаться и эту зиму, – уговаривал он делегатов, – но те жертвы, на которые мы пойдем ради мира, намного меньше тех, которые мы понесем, если продолжим войну. Надо учесть и то, что Польша – наш сосед. И с нею все равно рано или поздно придется налаживать добрососедские отношения. Так не лучше ли это сделать раньше.

В конечном счете делегаты согласились с Лениным.

Так плавно конференция перетекла к, пожалуй, основному, главному вопросу: о государственном и партийном строительстве. Иными словами, сейчас, когда в Советской России намечалось окончание войны, надо было более подробно и основательно подумать, как дальше жить стране, народу, по каким писаным и нравственным законам?

Ленин напомнил делегатам о письме, с которым Центральный Комитет обратился к партийным организациям и отдельным членам партии. В этом письме указывалось на серьезные недостатки, которые пронизывают партийные ячейки сверху и до самых низовых. Не свободны от этих недостатков и отдельные руководители страны. В первую очередь это бюрократия и формализм. Появились в рядах большевиков крикуны и демагоги. Отмечались отдельные случаи откровенного взяточничества.

Страсти разгорелись нешуточные. Одного дня на обсуждение только этого вопроса не хватило. Продлили конференцию еще на день.

В один из перерывов Сергей Сиротинский, который тоже сумел проникнуть на конференцию, отыскал Фрунзе, разочаровано сказал:

– Не понимаю. Война, бои. А мы тут теряем время. Про бюрократизм можно было и потом поговорить. Не спешное дело.

– Вот тут ты, Сережа, не прав. Обо всем этом сейчас самое время говорить, – не согласился со своим адъютантом Фрунзе. – А то как бы эти крикуны и бюрократы не погубили только нарождающуюся новую Россию. Это – ржавчина, которая может разъесть и уничтожить все наши завоевания. Поэтому Ленин и вынес эти вопросы на партконференцию именно сейчас.

– Теоретически я это понимаю.

– «Теоретически», – усмехнулся Фрунзе. – Ты какой факультет закончил?

– Словесности.

– Понятно. Вы там все в высоких эмпиреях витаете. А тут – практика.

– Тогда у меня практический вопрос. Откуда они взялись, эти бюрократы, формалисты, взяточники и прочая нечисть? Капиталистов, помещиков в наших рядах нет, стало быть, нет для них и почвы. Не с Луны же они к нам свалились?

– Все эти человеческие пороки, они – как ржавчина. Сначала только легкий коричневатый налет, не сразу и заметишь. А спустя время глянул, а металл уже ржавой окалиной покрылся, дырки образовались. И все! И уже не справишься с ней. Так и в жизни. Все эти пороки только начали проявляться. Пока их можно легко смахнуть. Не ждать, пока они в нашу жизнь внедрятся.

– А может, они уже внедрились? – поднял глаза на Фрунзе Сиротинский. – Сидят себе они тихонечко, слушают. Потом в бой ринутся, всех опередят. Будут кричать: «надо бороться», «надо усилить», «покончить» – и прочее. А ты попробуй, загляни им в душу!

– Правильно понимаешь, Сережа! – согласился Фрунзе. – Для этого и партконференция, чтобы заявить об этой заразе, подумать, как всем миром с нею бороться. Но и чтобы дров не наломать.

На конференции Фрунзе встретился с нужными ему людьми, со всеми поговорил.

Главком Сергей Сергеевич Каменев пообещал в самое ближайшее время дополнительно направить Южному фронту артиллерию и аэропланы. Несмотря на то что мир с Польшей пока еще не заключен, было решено снять с Западного фронта Первую конную армию и передать ее Южному фронту. Правда, прибудет она на место не так скоро, как хотелось бы. Вагонов нет, и она отправится своим ходом. А это более восьмисот верст. Для укрепления командного состава Южного фронта Каменев отдал из резерва в распоряжение Фрунзе двух командующих армиями: Владимира Лазаревича и Августа Корка. Членом Реввоенсовета Южного фронта назначил старого товарища Фрунзе по Туркестану Сергея Ивановича Гусева.