Миссия в Ташкент

Я жил в этом доме с людьми, которых я назову Павловы, вполне открыто; бывало, я помогал им с работой различным образом. Однажды ночью пришел раненный человек по фамилии Краснов, и меня попросили помочь внести его в дом. Мы должны были сделать это как раз перед наступлением времени комендантского часа, которое наступало тогда в одиннадцать часов, и только после того, как удостоверимся, что другие жители дома были в своих комнатах и не видели его. Он был ранен в ногу, когда вместе с Осиповым воевал против большевиков. Каким-то непостижимым образом он выдал себя за красногвардейца и был помещен в больницу. Позже он попал под подозрение и совершил замечательный побег из-под охраны, когда медсестры вышли из комнаты. Он только вышел на своих костылях и сел в экипаж, подготовленный его друзьями. К несчастью, он снова сломал ногу. Его поместили на даче под Ташкентом, где он благополучно пробыл, пока его нога немного не поправилась. У него не было возможности вылечиться нормально. Я очень сочувствовал этому раненному человеку, вынужденному так скрываться, зная, что его непременно расстреляют в случае поимки.

Однажды моя квартирная хозяйка сказала, что глава домового комитета настаивает на необходимости мне иметь мандат. Чтобы его получить, я должен был лично пойти в Жилищную Комиссию со своим паспортом. Я не имел понятия, насколько безопасным является мой паспорт Чуки, и в любом случае я всегда старался избегать таких личных контактов с бюрократией большевиков. Я предполагал, что Чука был мертв, но как в случае с Кекеши это могло быть и не так. Поэтому мы предприняли следующие меры предосторожности я на несколько ночей вернулся к Андрееву. Моя хозяйка отнесла мой паспорт Чуки в Жилищную Комиссию и сказала им, что я болен и что какие-то красногвардейцы размещались в квартире, указанной в паспорте, и поэтому я хочу уйти оттуда и переехать к ней, поскольку я давал уроки французского языка ее сыну. Они это выслушали и дали ей мандат. В этот момент австриец, который был своего рода переводчиком в Комиссии, услышал фамилию Чука. Он сказал, что знал его хорошо и, выхватив мандат и мой паспорт из руки женщины, сказал «Скажите Чуке, пусть он сам приезжает в Дом Свободы (Штаб правительства) за мандатом и заодно приносит деньги, которые он должен мне». Таким образом, мои планы относительно мандата рухнули и, хуже все было еще то, что я потерял свой паспорт. Разочарование состояло не только в том, что я не получил мандата на эту квартиру, но надо было снова обзаводиться документом для идентификации личности, чтобы облегчить свое дальнейшее положение. Позже я увидел рекламу в газете, в которой сообщалось, что Чука давал уроки английского по адресу, указанному в паспорте, который я использовал! Таким образом, я узнал, что Чука все еще ходил по нашей грешной земле. Мы боялись, что леди могла бы попасть в беду, если предполагаемый Чука когда-либо заявится за своим мандатом, и мы придумали историю для объяснения случившегося в случае расспросов. Она должна была сказать, что она передала Чуке, чтобы он сам пошел за своим мандатом и с деньгами, которые он был должен, но он перестал приходить давать ежедневные уроки французского, и она не знает, где он. Однако, ее никто не расспрашивал, хотя два подозрительных субъекта, как мы думали, возможно, агенты Чека, были расквартированы в доме, возможно, с целью прояснить эти подозрительные обстоятельства.

Достать новый паспорт было не очень легко, и в течение некоторого времени я использовал паспорт латыша по фамилии Юстус. Латыш не славянин, и поэтому ему было простительно плохое знание русского языка, но, согласно моему паспорту, я находился в Ташкенте уже четырнадцать лет, а следовательно, можно было ожидать, что у меня есть друзья в городе, и я мог бы знать русский язык лучше, чем его знал я. Также мне по этому паспорту было семьдесят пять лет, но нам удалось изменить «семьдесят» на «сорок». Я постарался избавиться от этого ненадежного документа как можно быстрее. Позже я стал Иосифом Лазарем, румынским военнопленным и извозчиком по профессии.

Прямо перед тем как я отказался от имени Чука, я записался на прием к женщине, зубному врачу. Я должен был ждать своей очереди в вестибюле приемной, а помощник обычно вызывал пациентов из очереди по фамилии. Я испугался, что, поскольку я потерял только что документы на имя Чуки, могла возникнуть очень неприятная ситуация, если б в приемной оказался какой-нибудь знакомый Чуки или просто большевик, знавший о том, что произошло (а такие соглядаи были повсюду). Зубная врач же знала меня именно под фамилией Чука, и я не мог внезапно явиться к ней под другой фамилией. Поэтому я сказал зубному врачу, что я должен уехать в Самарканд. Она сказала мне, чтобы я к ней обязательно пришел через месяц, иначе у меня будут большие неприятности с зубами, но я так этого и не сделал.