Миссия в Ташкент

На севере оно имело вооруженное противостояние с Дутовым, который со своими казаками удерживал железную дорогу. В Ташкенте этот фронт был известен как Актюбинский фронт. На юго-востоке от Ташкента было крестьянское восстание в Семиречье, где в военных действиях у правительства было занято до тысячи человек. Южнее было несколько мусульманских восстаний в Фергане под руководством человека по имени Иргаш. Они начали вооруженную борьбу, когда большевистское правительство ликвидировало правительство Кокандской автономии в 1918 году. Руководители этих движений добились в какой-то момент значительных успехов, и под их контролем оказалась значительная часть Ферганы. Но, как это бывает в подобных движениях, между их лидерами возникла значительная конкуренция, и они один за другим свергались. Иргаш, лидер этого движения в то время, когда я был в Ташкенте, был убит в 1920 году. Его сменил Мадамин Бек, который был предательски убит на званом обеде хозяином. Во время нашего прибытия Иргаш командовал силами около шестнадцати тысяч человек, среди которых были белые русские офицеры и, по слухам, несколько турецких офицеров. Это движение позже было поддержано разными людьми и впоследствии преобразовалось в басмаческое движение, которое просуществовало до нынешней войны[24] в скрытой форме.

Лидеры этого движения часто характеризовались как «разбойники» или «криминальные элементы», а я часто думал о характеристике мятежа, описанном в «Лалла Рук»[25]

Мятеж! Сколь это слово низменно, бесславно,
И часто смертные, запятнанные им,
Свой меч или язык причиной главной
Потерь должны считать того, что любим и храним.
Но сколько славных помыслов душевных,
Рожденных в их успеха час и миг,
Преодолев проклятье штампов повседневных,
Воззвали к вечной памяти о них![26]

Затем был Ашхабадский фронт на железнодорожной линии, идущей к Каспийскому морю, где большевики имели достаточно большие силы, скованные противником, которого поддерживали британские и индийские солдаты. Этот фронт был самым важным со многих точек зрения, помимо установления сообщения с Москвой, он вел в Баку, а промышленная жизнь Туркестана зависела от бакинской нефти.

Вдобавок ко всему само по себе положение большевиков в Ташкенте было крайне ненадежным. Под боком у них был большой мусульманский город с населением около двухсот тысяч человек, которое ненавидело антирелигиозную деятельность большевиков. Местные жители в глубине души предпочли бы выгнать всех русских из региона. Они не проявляли активности, но, даже будучи невооруженными, все равно были опасны для властей.

Если бы все эти «фронты» стали действовать согласованно, я думаю, большевики в Туркестане были бы раздавлены. Однако было почти невозможно координировать все эти антибольшевистские движения изнутри Туркестана из-за трудностей связи и предельной осторожности и жестокости большевистских руководителей. Хотя эти трудности казались непреодолимыми, я всегда думал, что координация этих различных «фронтов» могла быть осуществлена за пределами региона. Я не мог до конца осознать положение дел, так как было что-то непорядочное в стиле поведения большевиков! В нашей стране или в доминионах, и особенно в Индии, все было иначе, где человек, заподозренный в действиях против государства, подвергается длинному судебному разбирательству с многочисленными возможностями оправдаться, и даже если его вина судом будет доказана, то он может легко отделаться. Это кажется неправдоподобным и слишком идеалистическим в стране, где такое движение распространено и является опасным, и является причиной риска для законопослушных и миролюбивых граждан, составлявших большую часть населения. Большевистские же методы вели к дальнейшему росту экстремизма. К примеру, возникло подозрение, что служащие радиостанции не надежны. Какие принимаются меры? Недолгие разбирательства, с присущими им публичностью. Нет! Расстреляли одномоментно всех, и затем набрали новых. Всё это создавало огромные трудности тем, кто желал изменения режима!