МИССИЯ В ЗАЗЕРКАЛЬЕ

   Но несмотря на это число бунтовщиков-мутантов нисколько не сокращалось. Бунт распространялся как пожар, вовлекая все новые кварталы, кланы и семьи. То до одного, то до другого мутанта "сарафанное радио" доносило недобрые вести. Убит брат, дядя или тетя, друг детства, сосед... И адресат очередного такого известия брал в руки нож, кастет или дубину. Как вариант - что-нибудь огнестрельное. И отправлялся мстить. Заранее примерно представляя, кому именно.

   Докатились волнения и до фабрики по синтезу антивещества. Хотя внештатных ситуаций на ее территории ни служба безопасности, ни технический персонал не допустили. Мутантов на фабрике было не так уж много: примерно каждый шестой из работников. И почти всех их взяли под контроль еще в первый день беспорядков.

   Перво-наперво изъяли портативные телефоны - у всех, у кого они имелись. И запретили отлучаться с территории фабрики даже в обеденный перерыв. На единственную попытку возражения люди Синдиката ответили показательной казнью. Мутанта, за эти запреты обругавшего хозяев фабрики, вывели во двор и расстреляли.

   В конце первого дня выступило начальство Даже за незначительное опоздание на день следующий мутантам пригрозили увольнением. По окончании второго дня было решено вообще не отпускать работников-мутантов домой. Приказ пришел с самого верха: от боссов. "Считайте, что работаете сверхурочно", - с ехидной ухмылкой прокомментировал его директор фабрики

   За самыми неблагонадежными установили персональный надзор. Правда, день ото дня возможностей для контроля у службы безопасности оставалось все меньше. Силы Синдиката таяли в противостоянии бунтовщикам. И наиболее опытных боевиков с фабричной синекуры стали переводить на улицы.

   Те, кто остался, кое-как еще поддерживали на предприятии порядок. А позднее - слабое подобие порядка. К одному расстрелянному мутанту добавился еще один. А потом еще двое. И еще. Остальные пребывали в молчаливом напряжении. Готовые разорвать своих надзирателей при первой возможности. Сдерживал их лишь страх перед пулями или даже побоями.

   О производительности труда в такой обстановке не приходилось говорить и вовсе.

   А удар пришел, как водится, откуда не ждали. Один из мутантов работал на фабрике в должности инженера. И очень ценился ее руководством за нечеловеческое трудолюбие. А также... за скромность. Крамольных разговоров он сроду не вел. И начальство ни разу не обругал в разговорах с коллегами. Да и вообще-то был не сильно разговорчив. Из-за чего мало кто из работников даже знал его по имени.

   Надо ли говорить, что никому и в голову не пришло устанавливать за этим инженером слежку. И даже подозревать его в чем-то. Когда начались беспорядки, фабричный тихоня оказался единственным мутантом, чье передвижение не ограничивали. Аж домой пару раз отпустили - на зависть коллегам-сородичам.

   Однако было бы ошибкой считать, что молчание - знак согласия. По крайней мере, в случае с тихоней-инженером. О бунте соплеменников он был наслышан благодаря радио. Где, конечно, события последних дней подавались как противостояние отважных стражей порядка и отщепенцев среди мутантов и людей. Но несмотря на официальную версию, сочувствовал инженер отнюдь не Синдикату. И не трусливым продажным тварям в полицейской форме.

   До поры до времени свои симпатии тихоня держал при себе. А вербально, так и вовсе не высказал их ни разу. Даже когда прошел на склад готовой продукции - пользуясь тем, что службе безопасности было точно не до него.

   Молчал инженер-мутант и когда завладел на складе одним из контейнеров антивещества. Совсем небольшим - настолько, чтобы можно было худо-бедно спрятать его под пальто. И даже достигнув проходной тихоня ни словом, ни жестом не выразил истинного своего отношения к хозяевам Расстана.

   "Меня уволили", - были тогда единственные слова, произнесенные с легкой грустью. И голосом столь же тихим, как вся его жизнь.

   Инструкция требовала от охранников на проходной хотя бы обшарить уходящего работника металлоискателем. С головы до ног. А в свете последних принятых мер безопасности - так и вовсе связаться с руководством. Да уточнить, действительно ли увольнение имело место.

   Однако работники службы безопасности не сделали ни первого, ни второго. Почему? Да просто потому, что привыкли ни в чем не подозревать этого тихого, безропотного мутанта. Успев уверовать в его честность.

   Выйдя с территории фабрики, теперь уже бывший инженер пешком направился вдоль улицы. К центру города. Судьба сохранила его от пули полицейского или боевика Синдиката. И от встречи с отморозком из числа соплеменников тоже. И лишь контейнер, холодный и не по размеру тяжелый, доставлял тихоне в пути некоторые неудобства.

   Так, с контейнером за пазухой, он часа за полтора достиг центральной площади. Места, с которого, собственно, и начался теперешний бунт. Что теперь-то уж наверняка войдет в историю. Ибо с ним в Расстан должна прийти новая эпоха.