Миссия выполнима

– Ну, это. Кому долю засылать. Мы ж всего два месяца, как откинулись[2], пока то, се…

– Два месяца?! Вы опупели совсем! Джорж, они два месяца здесь тусуются, а мы про них ни сном, ни духом!

– Му-му.

– Не правда, мы хотели, отвечаю! Не дети – понимаем, лучше в команде, – лупит себя в грудь Витек, – вот, думали товар скинем и сразу долю зашлем. Мы люди порядочные. А пока нам даже тачку нормальную не купить, чайников ловить приходится. Сам же видел!

– А откуда товар?

– Со склада, вестимо. Подфартило, малеха. Там мужик с нашего отряда сторожем пристроился. За хищения в особо крупных сидел. Случайно здесь встретились. Он и предложил. Калитку открыл, мы его с понтом связали и товар вывезли. Толкнуть, правда, не знаем куда.

– Мы поможем, – авторитетно заявляет Жора, – вижу, мужики вы, вроде, нормальные. А хата это чья?

– Да, тетки моей троюродной, – улыбается Витек, – она до ноября в деревне дохнет, ключи дала.

– А своих берлог нет, что ли?

Мужички опускают глаза в пол.

– Есть, вообще то, – виновато отвечает Тушканчик, – нельзя нам туда…

– Почему?

– Ну, мы это… Как бы, не совсем откинулись…

– С зоны сдернули? – догадывается Георгий.

– Подфартило малехо…

– Мне б так фартило… Сколько оставалось?

– Мне трояк, Витьку – пятирик.

– Ладно, если вы нам подойдете, найдем вам хату приличную. И тачилу подгоним, – Жора пятерней чешет подбородок.

Я молчу, ибо говорить мне, по милости напарника, не полагается.

– А чего, можем не подойти? – с тревогой в голосе спрашивает Холестерин.

– Мы первых встречных в свою команду не берем. У вас на лбу не написано, кто вы. Может, менты засланные. Вот потолкуете с нашим паханом, проверим вас в деле, тогда и решим. Я волль?

– Волль, волль.

– Тогда поехали к пахану.

Жора достает из кармана мобильник. Не родной, естественно, а временно отобранный у хозяина джипа.

– Алло! Алло, папа? Мы скоро будем… Да, вроде, ничего мужики… Конкретные. Ага, понял.

Жора убирает трубку и поднимается.

– Все, погнали.

– Ствол брать? – Тушканчик кладет руку на диван.

– Зачем? Мы ж не на разборку катим. Откуда, кстати ствол?

– У мальцов местных купили. У землекопов.

– Ладно, стволы тоже приличные дадим. Тебе «Узи», а Витьку помпуху. Джорж, пошли.

Я молчу. Так получилось, что я рассматривал шмотки в углу и за губами Жорика не следил.

– Джорж, ты чего, оглох?!

Вот, чудак…

– А, ну, да, – напарник, наконец, вспомнил условия игры и стукнул меня по плечу, – айда.

Мы покидаем уютную тетушкину квартиру, загружаемся в джип и срываемся с места, поднимая в воздух стаю сизарей. Жора заводит музыкальную шкатулку. Фортепьяно, скрипка, стон. Жалостливая…

«Я вам спою-ю-ю,

Как два мента-уро-о-о-да,

Меня лишили сча-а-стья и свобо-о-ды.

Сковали руки белые в око-о-вы,

И вот на нарах чалюся я снова-а-а…

ПРИПЕВ:

Эх, неволя, мама, за решеткой птица.

Бьется раненым крылом, да в стекло стучится…»

По улыбающемуся лицу Холестерина течет слеза… Коварная сила искусства.

Мы выскакиваем на трассу и разгоняемся до скорости отрыва от взлетной полосы.

– Там на развилке менты пасутся, – предупреждает Тушканчик, – сбавил бы. А то уцепятся. За нами как-то погнались, еле ушли.

Я молчу. Сжав зубы.

– У вас же тачки нет, – Жора убавляет громкость динамиков.

– Да на попутке ехали. Водила превысил, ну мусора и уцепились.

– За нами не уцепятся, – заверяет мой друг, – у пахана в ментуре все схвачено. Они из его рук кормятся… Вы, кстати, братва, думайте, чем папу нашего прикалывать будете.

– Как это?

– Есть ли за вами дела серьезные, кроме этого склада? Папа серьезных людей уважает. Только туфту не гоните, мы проверить должны… Ну, что?

Тушканчик приглаживает ежик волос на голове, собираясь с мыслями. Витек что-то шепчет самому себе, начиная загибать пальцы.

– Ну, короче, есть, чем пахана вашего приколоть, – довольным голосом сообщает он, подсчитав результат.

– Выкладывай.

– Хат мы двенадцать штук взяли. В районе Шувалова.

– Тринадцать, – поправляет Тушканчик.

– Я ту, где бабку кончили, не считал… Заверещала карга старая, Володька ее и успокоил «фомой» по балде.

Ого! Славные ребята.

Жора не реагирует никак. У него сейчас, то самое, замутненное зеркало души. Без следов эмоций. И голос тверд, как Гибралтарская скала.

– Двери, что ль, «фомичом» выносили? – уточняет он.

– Когда как. Иногда лохи сами открывали. Ствол в морду и кердык.

– Адреса помните? Чтоб проверить?

– Репу почесать, вспомнить можно. Кишки[3], видели, в углу свалены? Оттуда. Кое-что, правда, толкнули…

– А говорите, бабок нет.

– Так мы, – виновато пожимает плечами Тушканчик, – потратились. Выпить, закусить… Вот и кончились.

– Что еще? – сухо продолжает дознание Жора.

– Пару теток на гоп-стоп* в парадниках поставили.

– Когда?! – резко обрывает Георгий.

– Неделю назад, где-то. Одна лопоухая такая, сумку у нее взяли. Вторую не запомнил, висюльки вместе с ушами вырвали. Витек, ты не помнишь ее?

– Баба, как баба. Нам с нее не картину писать.

– Про гоп-стопы папе лучше не трепитесь, он такие варианты не выносит. Это для малолеток хорошо, но не для солидных мужиков.

– Мы тогда на нулях были, ну и…