Миссия выполнима

Несмотря на это, штурм постоянно откладывался. Прежде чем началось силовое разрешение ситуации, спецназовцам пришлось в ожидании провести много мучительных часов. Министр обороны Моше Даян постоянно терзал Голду Меир, требуя от нее разрешение на начало военной операции. В конечном итоге он потерял терпение и вылетел на вертолете в Иерусалим, чтобы лично принять участие в экстренном заседании «Митбахона». Однако уже через несколько часов ему ни с чем пришлось вернуться назад в Маалот, так и не убедив премьера в необходимости срочного штурма.

Нужно отметить, что на мнение израильского премьер-министра по вопросу силового разрешения проблемы с заложниками оказывали значительное влияние двое высокопоставленных армейских чинов: начальник Генерального штаба Армии Обороны Израиля генерал-лейтенант Мота Гур и командующий Северным военным округом генерал Рафаэль (Рафуль) Эйтан. В отличие от министра обороны, с которым Рафуль долгие годы находился в состоянии неприкрытой вражды, генерал Эйтан считал проведение антитеррористической операции в подобных условиях настоящим безумием, граничащим с преступлением по отношению к заложникам. Такого же мнения придерживался и начальник Генерального штаба. Тем не менее и Рафуль и Мота Гур были вынуждены подчиниться приказу министра обороны и приступить к разработке операции, намеренно не посвящая Моше Даяна даже в общие детали.

Из воспоминаний Рафаэля Эйтана:

«В Маалоте мы снова столкнулись с министром обороны Моше Даяном. Эта встреча, как и прежде, была враждебной. Я находился на передвижном командном пункте около школы, захваченной террористами. Только вернулся с обхода, в котором дал указания солдатам, каким образом совершить прорыв. Даян попросил информировать его о плане операции. Не хотелось мне вводить его в детали, ибо тогда и сейчас убежден, что министр обороны – любой министр обороны! – не должен быть в курсе каждой детали такой операции. «Попытаемся сделать как можно лучше», – сказал я. «Но что за план?» – не отставал он. «Наилучший из возможных…» – опять уклонился я. Вероятно, в этой ситуации он не хотел вступать со мной в спор – мое отношение к нему он знал отлично…»[25]

В 14:45 министр обороны еще раз позвонил в канцелярию главы правительства, потребовав от Голды Меир разрешения на немедленное начало антитеррористической операции. Моше Даян мотивировал это тем, что ситуация вокруг заложников накалилась до предела и в любой момент рисковала выйти из-под контроля. Поскольку правительство, по всей видимости, не собиралось выпускать террористов на свободу, штурм следовало начать как можно раньше, пока боевики ничего не ожидают.

Поддаться требованиям террористов сегодня означало завтра превратить любую израильскую школу в потенциальную цель для нападения террористов. Так или иначе, но рано или поздно в одной из израильских школ неминуемо пролилась бы детская кровь. Это не было мрачным предположением Моше Даяна, в этом заключалась настоящая действительность, в которой жил Израиль, которую необходимо было принять.

По всей видимости, доводы министра обороны возымели свое действие на премьер-министра Голду Меир. После очередного совещания в 15:15 правительство выдало министру обороны мандат на проведение антитеррористической операции. Однако вмешались начальник Генштаба и командующий Северным военным округом. Они потребовали от правительства отсрочки как минимум на полчаса для ведения переговоров, чтобы как можно лучше подготовить атаку, улучив для нее наиболее удобный момент. Израильский премьер очень высоко ценила мнение как Моше Даяна, так и мнение Рафуля и Мота Гура, чтобы проигнорировать их требование. Таким образом, было принято компромиссное решение начать штурм школы в 16:30, за полтора часа до истечения срока ультиматума. Кабинет министров большинством голосов одобрил силовую акцию. Только один из 15 министров кабинета Голды Меир проголосовал «против». Тем не менее начальник Генерального штаба Армии Обороны Израиля генерал-лейтенант Мота Гур отдал приказ Рафулю о начале штурма только в 17:15.