Миссионер

Встретились они с бригадиром под высокой аркой старого дома, позвонили в домофон и на лифте поднялись на пятый этаж. На лестничной площадке приятно пахло, будто только что здесь разлили духи. Когда Егор открыл дверь, и они вошли в прихожую, приятный запах усилился. Скинув обувь, они прошли в комнату. Здесь сидели двое гостей: седобородый священник в рясе, отец Алексий, и мужчина по имени Захар. Они тоже пришли недавно. На серванте, освещенная лампадой, стояла икона Царственных мучеников в простенькой деревянной рамке. Егор подошел к ней, бережно взял в руки, приложился к рамке и позвал гостей:

— Приложитесь пока. Чувствуете, какое благоухание!

Они по очереди: бригадир, Андрей и Юрий — перекрестились и губами, затем лбами приложились к нижнему углу иконы. Каждый после прикладывания кланялся и отходил в сторону. Икона снова вернулась на свое место.

Егор объяснил, что ему сделали копию Валаамской иконы на стареньком цветном ксероксе. Цвета еле различались, изображение было почти однотонным. На крестном ходе после прочтения акафиста Царственным мученикам цвета стали зримо ярче, появилось благоухание, и из тех мест ранений, куда попали пули и штыки убийц, сначала проступили красные пятна, а потом появились струйки крови, стекающие вниз. После крестного хода он принес икону домой, пригласил искусствоведа, и она ежедневно наблюдает за изменениями изображения и подробно описывает их.

Батюшка предложил отслужить акафисты Богородице и Царственным мученикам. Взял листы с акафистами и негромко запел. Огонек лампады вырос и затрепетал, ярче осветились и ожили лики мучеников.

Закончив молитвы, все подошли к иконе и почувствовали усиление благоухания. Едва заметные красноватые пятна заалели и пульсировали. И до того контрастные и яркие краски изображения засияли, особенно искрились золотистые нимбы вокруг голов, а камни на коронах засверкали своими гранями.

Отец Алексий, все время шептавший молитву, взволнованно произнес:

— Сам Господь их прославляет! Сейчас много икон по России стало мироточить. Под Пензой вон в одном храме сразу двадцать семь заплакали. Господь нас, грешных, в вере укрепляет. Это бывает перед большими испытаниями.

Андрей заметил, что чем ближе к иконе, тем сильнее серд­цебиение, и сказал об этом. Все подтвердили, что у них то же самое ощущение. А Егор признался, что спать в этой комнате он не может, и долго находиться прямо перед иконой опаса­ется.

Егор защелкал фотоаппаратом. Потом раздал на память фотографии иконы, сделанные профессионалом при специальном рассеянном свете. Рассказал, что у одной женщины такая фотографическая икона во время чтения акафиста Царственным мученикам заблагоухала…

Отец Алексий поведал о своем монастыре, как он один приехал в это глухое место, нашел в селе старушку-богомолку, и они вдвоем ночью служили молебен на освящение храма. Вокруг них что-то выло и скрежетало, падали кирпичи и скрипело ржавое железо, над головами носились черные тени.

— Ох, и страшно было нам от всей этой бесовщины! — признался он и показал на свою бороду: — Поседел — это я тогда. В ту ночь. А наутро видим — из-под слоя штукатурки и пыли проявилась фреска с ликом преподобного Серафима Саровского. И уж больше такого бесовского смятения не наблюдалось.

— Сколько же сейчас у вас братии? — спросил бригадир.

— Шестнадцать монахов и послушников. А сельских по сотне человек каждый день приходит. Помогают восстанавливать обитель. Сейчас-то у нас уже есть и где служить, и где жить. Трапезную восстановили. Есть свое хозяйство, поля, огороды. Местные власти тоже помогают, хотя им очень трудно сейчас: все предприятия стоят. Да вы приезжайте к нам, я вам адрес дам, встретим вас, поселим. Отдохнете, помолитесь. У нас купальня со святой водой есть, многие от болезней излечились.

Но снова вернулись они к той иконе, которая жила и чудотворила в этом скромном, но гостеприимном доме. Егор рассказал, что собрал уже более тридцати письменных свидетельств чудес, которые происходят с иконой и людьми, ей поклонявшимися. Есть излечения от рака, от порока сердца, гипертонии, курения, алкоголизма. Даже фотографии этой иконы после чтения акафиста Царским мученикам издают благоухание, и кровь на ранах пульсирует, как живая.

— Какие теперь могут быть сомнения по поводу святости Царской семьи? Вот оно — прославление.

Егор размашисто перекрестился.

— Это не просто прославление, я думаю, а нам всем указание, кто должен нами править, — негромко произнес отец Алексий. — Вот вы тут в столице не так это видите. И я не видел, пока жил здесь. А вот в глубинке народ уже давно живет в такой бедности и голоде... Забывают уж, как деньги выглядят. Натуральное хозяйство да подножный корм. Да разве Божий помазанник допустил бы такое открытое ограбление! Сам Господь указывает нам на Царя, ну что еще-то нам надо!

— А надо нам, отец игумен, царя на престол посадить, — подал свой трубный глас заросший буйными вьющимися волосами по самые глаза Захар.

— Вот вы и займитесь этим. — Отец Алексий встал и попрощался. — Так милости просим к нам в гости.