Миссис Больфем

Вопреки своим экономическим привычкам, она безрассудно осветила весь нижний этаж и раскрыла окна. Она чувствовала непреодолимое желание света и воздуха. Но так как она хотела обдумать и сообразить все, с присущей ей ясностью мысли, а кровь все еще стучала в висках, она прежде всего пошла в кладовую на поиски еды.

Завтра воскресенье, а субботний завтрак всегда состоял из остатков обеда в пятницу. По субботам она обедала в клубе. Поэтому она не нашла ничего, кроме сухого хлеба и коробки сардин, для осуществления своего продуманного научного опыта. Она уже открыла этот деликатес, когда у парадной двери зазвонил звонок.

Ее лицо нахмурилось, но она быстро пошла к двери. В конце концов, яд можно отложить, а надо приготовить себе безупречное алиби. Она уже подумала относительно головной боли и в десять часов, когда она знала, что многие из ее бездетных приятельниц будут дома, предполагала телефонировать им, чтобы приветливо и весело поблагодарить их. Когда, тем не менее, она увидела на подъезде Дуайта Роша, она едва не захлопнула перед ним дверь.

– Впустите меня, – потребовал он.

– Нет, – она говорила с нежной суровостью, – не впущу. После такой сцены. Да я должна быть более осмотрительна, чем когда-либо. Лучше уходите. Хоть я, по крайней мере, буду вне упреков.

– Ox, – он подавил естественное проявление мужского раздражения. – Если вы не хотите меня впустить, я и здесь скажу, что хотел. Разведетесь ли вы с этим животным и выйдете ли за меня? У меня дюжины поводов, чтобы добиться развода для вас.

– Я не разведусь ни теперь, ни когда-либо. – Миссис Больфем из Эльсинора говорила с надменной непреклонностью. – Само слово мне противно. Потом она добавила приветливо: – Но только не думайте, что я не чувствительна к вашей доброте. А теперь уходите. Гифнинги живут на углу и всегда рано возвращаются домой.

– Многие ушли, включая и Больфема; он испортил вечер. – Рош взглянул на нее и скрипнул зубами. – Клянусь небом, я хотел бы возврата времен старых дуэлей, я бы его вызвал. Если вы скажете хоть слово, я затею с ним ссору по любому поводу. Он носит оружие, и во всем графстве Брабант не найдется суда, который не оправдал бы меня под предлогом самозащиты, а моя совесть терзала бы меня не больше, чем если бы я убил бешеную собаку.

Миссис Больфем что-то пролепетала, что ему ошибочно показалось выражением ужаса. Ею овладело искушение – почему нет? Удобный случай для нее самой, может быть, не скоро представится. Будет совсем в духе Давида Больфема уехать сегодня же ночью на целый месяц. Но соблазн быстро рассеялся. Человеческая натура слишком сложна, чтобы простой смертный мог привести ее к одному знаменателю. Хотя она, без угрызений, решила по-своему расправиться с мужем, ее совесть возмущалась при мысли втянуть в убийство такого честного гражданина, как Дуайт Рош.

Она захлопнула дверь, зная, что ни один словесный отказ принять подобное предложение не будет более красноречив, и он начал медленно спускаться по лестнице. Но в следующий миг взбежал снова, прошел веранду и просунул голову в одно из открытых окон.

– Только одну минутку.

Она входила в гостиную и остановилась.

– Обещайте, что пошлете за мной, если у вас будет какое-либо затруднение. Ни за кем другим, только за мной. Вы должны обещать хоть это.

– Хорошо, я обещаю, – сказала она более мягко и с улыбкой.

– И заприте окна – не безопасно держать их открытыми в такой час.

– Я думала закрыть их, уходя на верх. Может быть, вы это поймете, весь дом казался мне пропитанным запахом табака и виски – его запахом.

Его ответ нельзя было расслышать, но он с яростью захлопнул окно, которое она заперла; она же улыбнулась, гася свет.

Вернувшись в столовую, она с отвращением подумала о еде, но решила поесть, чтобы все пришло в норму. Ей не хотелось говорить с мужем, если он вернется, так как она решила спать наверху, в комнате для шитья, и запереть дверь; но лучше всего уравновесить мысли и чувства, поговорив с приятельницами по телефону.

В это время телефон зазвонил, она сначала нахмурилась, но ответила на звонок так же поспешно, как открыла дверь Рошу. К ее изумлению, это был голос ее мужа.

– Вот что, – говорил заплетающийся голос, сожалею. Обещаю не пить больше целый месяц, сожалею также, должен зайти домой на несколько минут. Намеревался не возвращаться сегодня. Думал дать вам время прийти в себя, представляю себе, что вы взбешены, так как, догадываюсь, вы на это имеете право. Но мне надо быть в Альбани – политические дела – уговорился на сегодня вечером.

Должен зайти домой за вещами. Вы вы не захотите их уложить? Да? Тогда я пробуду недолго. Только соберу все необходимые бумаги.

Миссис Больфем ответила тем прежним, тоном жены, который иногда заставлял его стискивать зубы. – Я никогда не считала человека, в вашем состоянии, ответственным за свои поступки. Конечно, я уложу ваши вещи. Что еще? Приготовлю вам стакан лимонада с ароматическим аммонием. Вам надо протрезвиться до отъезда.