Миссис де Уинтер

В холле я увидела кувшин с полевыми цветами, второй, размером поменьше, стоял на кухонном столе, рядом с яйцами, молоком и фруктовым тортом; на решетке камина лежали дрова, но огонь не был зажжен. Мы ступили в незнакомый нам дом, оставшаяся в нем мебель казалась старой и чужой, и тем не менее это был наш дом, мы не были в нем незваными гостями.

- Я могу отныне остаться здесь, - сказала я, - жить здесь, нам не нужно ехать куда-нибудь еще.

Мы тихо переходили из комнаты в комнату. Его чистили, убирали и мыли, но еще важнее то, что его любили и лелеяли в течение многих лет, несмотря на то что некоторыми комнатами уже давно не пользовались. Здесь не было ничего казенного или холодного, ничего такого, что мне бы не понравилось. Я огляделась вокруг и увидела, что кресло нуждается в ремонте, следует перевесить дверь, приобрести картины, чтобы заполнить пустые места на некоторых стенах, но не было ничего такого, что нужно сделать срочно или что мне активно бы не понравилось.

- Мы сделаем его нашим, - сказала я. - Без всякой спешки.

В конце концов, в тот момент мы ничего не имели, пожар уничтожил нашу недвижимость; мы начнем все сначала. Это наполняло меня счастьем. Все те красивые, дорогие вещи, фарфор и портреты, серебро и редкие образцы мебели не были моими, среди них я никогда не чувствовала себя дома. Они принадлежали семье Максима-и Ребекке. Вещи, находившиеся в Коббетс-Брейке, также не были моими, однако я испытывала к ним совершенно иные чувства, мне даже казалось, что мы не купили, а унаследовали их, они были частью дома, и мы будем так же ухаживать за ними.

Мы поднялись в комнаты мансарды, пока еще пыльные и пустынные, с голыми белыми стенами; я тут же мысленно их обставила, разложила белье по ящикам комода, расставила фарфор и хрусталь; представила здесь детей.

Я повернулась и посмотрела на Максима, переполненная охватившим меня восторгом:

- Теперь я счастлива. Ты понимаешь?

И тут же пожалела о своих словах и, если бы это было возможно, взяла бы их обратно, поскольку он, по всей видимости, не разделял моих чувств, вероятно, он сделал это лишь для меня и никогда не полюбит это место так, как Мэндерли.

- Давай выйдем, - сказал Максим.

Было еще тепло, однако в воздухе ощущалось приближение вечерней прохлады; в кустах сирени залился трелью дрозд. Мы медленно пошли садом, пониже старой колоннады в южной части. Повсюду бурно разрослись розы и ломоносы, их ветви напоминали спутанные, неухоженные волосы. Они явно нуждались в том, чтобы их обиходили и подстригли, и тем не менее они были красивы, белые звездочки ломоноса уже раскрылись, розы выбросили бутоны.

Все, что мы видели вокруг - цветочные клумбы, кусты, вьюны, - давно не знало ухода, но я была счастлива при виде всего этого и стала строить планы, как все постепенно приведу в порядок. Я не хотела, чтобы у меня был стерильный сад с ровно подстриженными кустами и деревьями, чтобы за ними ухаживали садовники, с которыми я не смела бы даже поговорить, боясь либо их обидеть, либо показаться невежественной. Я и была невежественной, но я прекрасно помнила сад моего отца и верила, что быстро научусь всему, потому что это у меня в крови.

- Я думал, - сказал Максим, - что это будет дом, который хотела иметь ты, но это то, чего хочу я. Когда я снова увидел его и вошел внутрь, я понял, что он станет и моим.

Он остановился и медленно окинул взглядом все вокруг - заросшие травой склоны, пасущихся там овец, деревья вдали.

- Я никогда не думал, что смогу прогнать призрак Мэндерли. Но это произойдет. Это случится здесь. Страница прошлого закрыта. Мэндерли умер. Он посмотрел мне в глаза. - Для этого понадобилось более десяти лет. Я очень сожалею, что все так затянулось.

Я подошла к нему, и в этот момент услышала внутренний голос: "Но не только дом, не только дом". Я ничего не сказала, мы просто двинулись дальше, осматривая все, что нам встречалось по пути, а затем Максим стал говорить о покупке близлежащей земли, возможно, фермы.

- Попробую соблазнить Фрэнка переехать сюда, мы могли бы вести хозяйство вместе.

- Он не бросит Шотландию.

- А мы посмотрим.

Пожалуй, мы могли бы уговорить Фрэнка, ведь он был предан не столько Мэндерли, сколько Максиму, и вполне вероятно, что снова пожелает работать с ним вместе.

Мы еще долго прогуливались вокруг дома, строя счастливые планы. День постепенно угас, ночь опустилась над домом и садом, а мы все бродили, и радость переполняла наши сердца.

Глава 13

Я напоминала ребенка, играющего в домики, так сказал обо мне Максим, и это была правда; радость и счастье наполняли те дни, и все действительно походило на игру - приезд в Коббетс-Брейк, тщательный осмотр каждой комнаты, разговоры о том, что нужно оставить и что заменить. И одновременно с этим мной владело чувство, что я впервые начинаю жить по-настоящему.