Миссис Харрис едет в Нью-Йорк

— Хорошо, дорогая, — и прекратил всякие попытки пересчитать не только багаж, но и свое потомство, хотя ему и начинало казаться время от времени, что их по крайней мере на одного больше, чем должно быть. В результате задача Генри сильно облегчилась и все прошло без сучка и задоринки.

Правда, в какой-то момент нашим путешественникам стало не по себе. Они уже сидели в своей каюте туристского класса № 134 — уютной и довольно симпатичной, с двумя верхними и двумя нижними койками, стенным шкафом и ванной, как вдруг раздались тяжелые шаги и кто-то громко и уверенно постучал в дверь.

Красное от волнений и беготни лицо миссис Баттерфильд стало розовым — в этом состоянии побледнеть сильнее было бы невозможно. Она ахнула и без сил опустилась на койку, покрывшись холодным потом и изо всех сил работая веером.

— Боже правый, — прошептала она. — мы погибли!

— Заткнись, — яростно велела ей миссис Харрис и шепотом приказала Генри:

— А ты ступай в ванную, милый, и посиди там тихо, как мышка, а мы пока что узнаем, кто ломится к двум беспомощным дамам, которые спокойно едут себе в Америку. Можешь заодно сделать что тебе нужно, если хочешь.

Генри во мгновение ока скрылся в ванной, а миссис Харрис открыла дверь каюты, обнаружив за ней потного и задерганного стюарда-француза в расстегнутом белом кителе.

— Прошу прощения за беспокойство, мадам, ваши бильеты, пожалуйста.

Взглянув на миссис Баттерфильд — сейчас она покраснела так, что, казалось, ее вот-вот хватит апоплексический удар, — миссис Харрис любезно ответила:

— Ну разумеется! — и, достав из ридикюля билеты, передала их стюарду.

— Жарко, не правда ли? — сказала она. — Моя подруга того гляди растает!

— Ах, oui, — вздохнул стюард. — Но сейчас я сделаю больше прохладно, — и включил электрический вентилятор.

— И сколько народу! — продолжала миссис Харрис. Это оказалась кнопка, высвободившая нервы измотанного суматохой стюарда, и он внезапно закричал, размахивая руками:

— Oui, oui, oui — льюди, льюди, льюди! Везде льюди! Можно спятьить!

— А хуже всего дети, — продолжала светскую беседу миссис Харрис.

Это оказалось еще более точным попаданием.

— Oh la, la! — стюард жестикулировал еще сильнее. — Вы тоже видели! Детьи, детьи, детьи, всюду детьи! Я совсем спячу от детей!

— Правда ваша, — сочувственно кивнула миссис Харрис. — Я никогда столько не видела. Не знаешь, где на них наткнешься. Не представляю, как вы всех их можете сосчитать!..

— C'est vrai, — вздохнул стюард. — Невозможьно!

Выпустив таким образом пар, стюард взял себя в руки и заключил:

— Благодарью вас, мадам. Если ви что-то пожьелаете, звоните Антуану. Вашу стюардессу зовут Арлин. Она будьет вам помогать. — С этим он откланялся.

Миссис Харрис отперла дверь ванной и сказала:

— У тебя все в порядке, милый? Можно выходить.

Генри сумрачно спросил:

— Мне туда прятаться каждый раз, когда кто-то постучит?

— Нет, конечно, дорогой, — ответила миссис Харрис. — Больше это не потребуется. С этих пор все в порядке.

И она была права. Ей удалось кинуть семя в подходящую почву. Вечером того же дня Антуан, еще более загнанный, явился застелить постели. Увидав в каюте незнакомого мальчика, стюард удивленно спросил:

— Здравствуйте, — а кто это?

— Здрасте-здрасте, — отвечала миссис Харрис (уже не так дружелюбно, как днем). — То есть как это кто? Конечно, Генри, сын моей сестры. Я его везу к ней в Америку. Она там работу нашла. Официанткой. В Техасе.

Стюарда все-таки мучило сомнение.

— Но его не било здесь, не так ли?

— Что значит не было? Нет, как вам это нравится! Я берегу малыша как зеницу ока и я ни на миг не отпускала его от себя с самого Бэттерси!

Стюард дрогнул. Он давно не был ни в чем уверен.

— Oui, madame… но…

— Какое еще «но?» — набросилась на него миссис Харрис — Разве я виновата, что вы, французы, из-за любого пустяка ударяетесь в панику и теряете голову. «Всюду люди! Всюду дети!..» Да, всюду! Вы сами сказали, что не в состоянии их запомнить — и вот вам, пожалуйста! Так вот: я вам советую не забывать нашего малыша Генри, или нам придется поговорить с вашим начальством!..

Стюард сдался. Этот рейс выдался на редкость утомительным — голова кругом! Например, в каюте неподалеку разместилась большая американская семья, члены которой никак не могли договориться о том, сколько у них должно быть вещей и детей — они не то что не могли вспомнить, сколько чего было вначале, они и пересчитать-то их были не в состоянии! Вдобавок, стюард только что передал собранные билеты казначею… Но эти дамы казались женщинами порядочными, ребенок несомненно был с ними и, очевидно, не мог пройти на борт иначе как через паспортный контроль. Так что вряд ли стоило забивать себе голову… Годы работы в море научили стюарда обращаться практически с любыми пассажирами, и главным правилом было — не связываться. В особенности не заводить никаких расследований.