Миссис Харрис едет в Нью-Йорк

— Ну, в доме новости не утаишь. У стен, как говорится, и то уши есть. О чем еще говорить в общей гостиной на нашей половине, как не о том, что делается на хозяйской?..

— Так вы не останетесь? — спросила миссис Шрайбер с несчастным видом.

— Голубушка, — мягко сказала миссис Харрис, — чего бы мы только ни сделали, чтобы отблагодарить вас за то, что вы были так добры к нам и за то, что вы дали Генри дом и шанс в жизни!.. Но мы все обсудили — мы не можем, просто не можем.

Видя, как расстроилась его супруга, мистер Шрайбер спросил:

— Но в чем же дело? Вам не нравится Америка?

— Боже упаси! — воскликнула миссис Харрис. — Тут чудесно! Наверно, во всем мире лучше места не найти — правда, Ви?

Взволнованная миссис Баттерфильд могла лишь покивать в ответ.

— Но что тогда? — настаивал мистер Шрайбер. — Если дело в деньгах, мы могли бы…

— Деньги! — замахала руками миссис Харрис. — У нас их уже больше чем нужно! Мы не возьмем у вас больше ни пенни. Просто — просто мы соскучились по дому.

— Соскучились! — эхом повторил мистер Шрайбер. — Но у вас тут есть всё! В чем дело?

— Вот именно, — попыталась объяснить миссис Харрис, — у нас есть всё. А мы скучаем по малости, которая была у нас дома. Нам пора. Мы — мы должны ехать.

И неожиданно, так, словно эти слова вырвались из самой глубины ее сердца, она воскликнула:

— Пожалуйста, не просите нас остаться и не спрашивайте, почему мы хотим уехать!..

Ну как могла она объяснить — даже Шрайберам, которые сами жили в Лондоне и любили его, как хочется им вернуться в этот огромный, неспешный, широко раскинувшийся серый город, где они родились и прожили всю жизнь?

Стеклянные громады нью-йоркских небоскребов уводили ваши глаза к небу, непередаваемый и неповторимый уличный шум, непрестанное движение в каньонах улиц будоражили и волновали, роскошные и яркие театры, магазины и супермаркеты поражали воображение. Но как объяснить тоску по серым и бурым зданиям, которые бесконечными рядами теснились вдоль улиц, по этим улицам, вливавшимся в маленькие, уютные тихие площади, обсаженные деревьями, или по другим улицам, где каждый из домов[7] был выкрашен в свой цвет?

Как объяснить друзьям, что они соскучились по спокойной и уютной, хотя и далеко не красивой лондонской улочке Виллис-Гарденс, по цоканью копыт лошади цветочника в утренней тишине, по улочке, где даже проезжающее такси становилось почти событием?

Могли ли сравниться суета, шум и спешка делового, сияющего неоном Нью-Йорка, в котором им повезло прожить полгода, с удовольствием от чашки чая на тесной кухоньке лондонской полуподвальной квартиры?

И уж никак нельзя было, не обижая Шрайберов, сказать им, что подруги соскучились по своей работе в качестве приходящей прислуги.

В Лондоне каждый день приносил что-то новое — приключение, сплетню, слух. Случалось хорошее и плохое: подруги радовались и огорчались, обсуждали своих клиентов. А их у каждой было не по одному и не по два, а не меньше чем по дюжине — каждый со своим характером, темпераментом, со своими жизненными обстоятельствами, надеждами, тревогами, проблемами и устремлениями, провалами и победами. Каждому уделялось по часу-два (не каждый, конечно, день). Поэтому у каждой из подруг было, можно сказать, не по одной, а по целой дюжине интересных жизней — ведь их клиенты доверяли им все свои секреты, как водится это между лондонскими приходящими уборщицами и их нанимателями.

Какова новая девушка майора Уоллеса — как он уверял, его кузина, только что из Родезии, хотя уж кто-кто, а миссис Харрис точно знала, что майор только позавчера познакомился с ней в «Антилопе»; с какими новыми причудами и требованиями графини Вышинской придется бороться — весело, но бескомпромиссно; — все это было интересно. А если, к примеру, «Экспресс» публиковал пикантную скандальную историю о том, как лорд Какеготам был застигнут супругой весьма ин флагранте[8] с Памелой Такойто посреди пальм в кадках на майской ярмарке, — на другой день, убираясь у миссис Ффорд Ффулкс, известной своими двойными «Ф» и остроумием разведенной светской дамы, которая не пропускала никаких интересных событий, миссис Харрис имела возможность выслушать историю со всеми подробностями и в том виде, в каком она имела место в действительности, а не в том, в каком были вынуждены изложить ее связанные условностями и цензурой светские хроникеры.

А еще был среди клиентов миссис Харрис некий мистер Александр Хироу, который путался с духами, призраками и полтергейстом и державший загадочную лабораторию на задах своего дома в Итон-Мьюз. Миссис Харрис его берегла и лелеяла, хоть и побаивалась. Но, согласитесь, как это здорово — быть на короткой ноге с тем, кто, в свою очередь на короткой ноге с потусторонними существами!