Миссис Харрис едет в Париж. Миссис Харрис едет в Нью-Йорк

Как все люди, не привыкшие к путешествиям, женщины взяли с собой куда больше вещей, чем им могло бы понадобиться, включая даже фотографии и памятные безделушки – в результате такси было набито до такой степени, что непонятно, как только смогла поместиться в нем объемистая миссис Баттерфилд – да еще с миссис Харрис в виде довесочка.

Когда водителю объяснили, что его пассажирки направляются не куда-нибудь, а в самую Америку, он впечатлился и принялся усердно и с явной работой на публику трудиться, увязывая пухлые чемоданы и коробки и всем видом показывая, что готовит машину к важной и дальней поездке – как бы не до самого Нью-Йорка!

Миссис Харрис приняла все почести как должное, а затем принялась сердечно прощаться с друзьями и знакомыми, не забывая давать шоферу указания относительно багажа. Но бедная миссис Баттерфилд только трепетала, потела и обмахивалась веером – предстоящее путешествие страшило ее, не говоря уже о том, что они намеревались предпринять в ближайшие минуты. Она пыталась представить себе, чем кончится для нее и ее подруги эта невероятная авантюра – и ничего хорошего ей в голову не приходило.

Гассеты нагло пялились на суету, и в их взглядах явственно читалось: «Скатертью дорожка!» По крайней мере, теперь никто не помешает всласть потиранить приемыша… Именно миссис Харрис хоть как-то сдерживала их. Гассеты побаивались ее, так как не сомневались, что соседка не замедлит сообщить на них в полицию, дай они к тому хоть малейший повод. Зато теперь, с отъездом миссис Харрис и миссис Баттерфилд, они могли отвести душеньку. Гассетовы чада предвкушали большую охоту. А Гассет-старший теперь мог, если его делишки в Сохо шли не особо удачно, отыгрываться на Генри. Да, Генри с отъездом его покровительниц ждали не лучшие времена, и по этому поводу все члены семейства Гассетов довольно ухмылялись.

Как только увязали последний баул, шофер занял свое место за баранкой, а мокрая и дрожащая миссис Баттерфилд и сияющая миссис Харрис втиснулись на заднее сиденье. Зафырчал мотор, и подруги, сжимая подаренные друзьями прощальные букетики, обвязанные серебристыми ленточками, принялись махать провожающим. Послышались возгласы: «Удачи!» – «Счастливого пути!» – «Не забывайте!» – «Черкните открыточку!» – «Возвращайтесь скорее!» – «Передайте привет Бродвею!» – «Господь вас храни!» и прочее.

Машина отъехала. Обернувшись, подруги бросили прощальный взгляд на провожающих – друзья махали им вслед, а Гассетовы поганцы показывали «носы» и высовывали языки.

– Ох, Ада, – простонала миссис Баттерфилд, – я так боюсь! Зря мы это делаем. Что, если…

Но миссис Харрис, которая сама начала было немного нервничать, взяла себя в руки и вспомнила о своей роли главы экспедиции.

– Умолкни, Ви, – велела она. – Все будет как надо. Бог мой, я уж думала, ты нас выдашь – так тряслась! Ну да ладно; теперь, главное, не забудь – как приедем на место, ты смотришь назад и внимательно следишь, чтоб все было в порядке. Ясно?..

Засим она постучала монеткой в перегородку и, когда водитель обернулся и приоткрыл окно, распорядилась:

– Сейчас езжайте через Гиффорд-плейс на Хансберри-стрит – там на углу зеленная лавка Уорблза, у нее и встанете.

Таксист решил пошутить (момент для этого он выбрал неудачный).

– А я-то думал, дамочки, вы в Америку едете!

– Делайте, что вам говорят, и не лезьте куда не надо – не то блох наберетесь, – осадила его миссис Харрис с неожиданной для шофера свирепостью.

Она опять начала волноваться, потому что приближался тот миг, когда могут рухнуть самые близкие к осуществлению планы.

Такси подъехало к лавке. Сам мистер Уорблз стоял снаружи и обрывал хвостики морковок.

– Делать ему нечего, кроме как снаружи торчать, – пробормотала миссис Харрис, присовокупив не вполне хорошее словцо.

Но в эту секунду кто-то позвал зеленщика, и он, прихватив свои морковки, скрылся в лавке.

– Пора! – воскликнула миссис Харрис подруге, которая, согласно предписаниям, боязливо озирала улицу. – Видишь кого?

– Н-нет… – пробормотала та. – Кажется, никого. Во всяком случае, никого из знакомых…

Миссис Харрис склонилась к окошку в перегородке.

– Бибикните три раза, – велела она.

Затюканный (и заинтригованный) таксист повиновался. В то же мгновение из-за корзин с кочанами капусты метнулась маленькая фигурка. Худой темноволосый мальчуган, не глядя по сторонам, влетел в приоткрытую дверцу такси, с проворством хорька ввинтился под груду багажа – и мгновенно исчез. Дверь захлопнулась.

– Ватерлоо! – шепотом велела миссис Харрис.

– Чтоб мне лопнуть, – пробормотал себе под нос таксист, озадаченный увиденным, и послушно тронул машину с места.

Ему, конечно, и в голову не могло прийти, что две почтенные пожилые дамы, да к тому же по всем признакам лондонские уборщицы, отъезжаю-щие в Америку из приличного, хотя и небогатого района, могут по пути похитить ребенка.

7

Никто так не бросается в глаза, как ребенок, который хочет, чтобы его заметили. Но никто не умеет быть и таким незаметным, как ребенок, не желающий привлекать к себе внимание – особенно если у него есть возможность затеряться в толпе.