Миссис Харрис едет в Париж. Миссис Харрис едет в Нью-Йорк

Тут малыш Генри не выдержал и распечатал свои уста. Еще бы – тут подвергли сомнению правдивость его благодетеля! Славный седой старикан с добрыми глазами соврал ради него, Генри, и теперь надо было это вранье поддержать. А, как говорила миссис Харрис, Генри всегда был готов прийти на помощь другу.

Итак, уста младенца разомкнулись, и представители прессы услыхали звонкий мальчишеский дискант с неподражаемым выговором кокни:

– Кой черт, ясное дело, дед он мне! Поняли, нет?

Даже издали было видно, как взлетели брови джентльмена из «Дейли Мейл» – к самому потолку.

Маркиз почувствовал настоящий ужас. Он, разумеется, не мог знать, что настоящие проблемы еще и не начинались…

12

Ав это время внизу, на палубе туристического класса, Ада Харрис и Вайолет Баттерфилд, одетые в свою лучшую одежду, стояли у фальшборта, сжимая в дрожащих руках паспорта и свидетельства о прививках. Они впервые увидели загадочную страну, ожидавшую их, и смотрели теперь на суету катеров, буксиров и лодок возле трапов «Виль де Пари».

С раннего утра они отвели принаряженного и напичканного инструкциями о том, как вести себя в различных обстоятельствах – например, если миссис Харрис задержится и т. п., – Генри к маркизу. Миссис Харрис ликовала, миссис Баттерфилд по обыкновению нервничала и потела – приближалось суровое испытание.

– Ох, Ада, – простонала она, – ты уверена, что все обойдется? Мне почему-то кажется, что должно случиться что-то ужасное… я это просто в костях чую…

Даже если бы миссис Харрис уверовала вдруг в пророческие способности скелета подруги, менять что-либо в плане было поздно. Ей, правда, было немного неспокойно оттого, что Генри не было рядом – за время путешествия она привязалась к мальчику еще сильнее, – но она запретила себе беспокоиться. Все-таки для пущей уверенности она решила еще раз повторить порядок действий.

– Успокойся, дорогая, – сказала она подруге. – Ну что может пойти не так? – она принялась загибать пальцы: – Вот смотри: он проходит границу с маркизом, никто его ни о чем не спрашивает – так? На пристани он сразу идет туда, где у них буква «Б» – Браун, значит, – и там мы его встретим. Садимся в такси – его мистер Шрайбер берет; Генри, как в Англии, на минутку отходит к кому-нибудь еще, пока Шрайберы не уедут; потом он садится с нами в машину. Адрес у нас есть. Приезжаем, он гуляет по тротуару, а мы смотрим, все ли в порядке. Если проблем нет, поднимаем его в квартиру. Помнишь, миссис Шрайбер говорила, что в их новой квартире целый полк заблудиться может? Значит, с Генри проблем и подавно не будет, тем более что ему надо прятаться всего денька два, пока не отыщется его отец – и дело в шляпе! Так что сейчас расслабься. Ну сама скажи – что может пойти не так?

– Все что угодно, – последовал мрачный ответ.

Борт о борт с «Виль де Пари» стоял сверкающий свежей белой и серой краской американский катер с трехдюймовой пушкой на носу, радарной мачтой и огромным звездно-полосатым флагом. Трап вел с катера в портал, открытый в борту лайнера невысоко от воды; похоже, там происходило что-то важное – музыканты на палубе катера встали «смирно» по сигналу капельмейстера, почетный караул из моряков и морских пехотинцев под командой увешанного аксельбантами и наградами офицера выстроился у трапа – капельмейстер взмахнул руками, офицер рявкнул что-то, лязгнули затворы ружей, солдаты взяли на караул, а капельмейстер воздел жезл – и оркестр грянул «Звездное знамя», которое сменили «Звезды и полосы – навеки».

Под звуки этого марша Сузы с борта «Виль де Пари» по трапу сошла на катер свита в золоченых галунах и аксельбантах, состоящая, как положено, из солдат, представляющих армию, флот и ВВС, за ними шествовали официальные лица во фраках и цилиндрах; затем, после короткой паузы, капельмейстер вновь воздел и резко опустил руки – и над бухтой полилась «Марсельеза». Засим на трапе явился виновник всего этого шума – прямой, как шпага, элегантный пожилой джентльмен в сером фраке и сером же цилиндре, при розетке кавалера Почетного легиона в петлице, седой с белоснежными усами и ярко-голубыми глазами под кустистыми седыми бровями. Он замер на первой ступени трапа, сняв цилиндр, и стоял так, пока не замолк гимн Франции.

– Да это же мой друг, маркиз! – обрадованно воскликнула миссис Харрис, которая еще не осознала, что происходит.

А миссис Баттерфилд, ожидавшая какой-нибудь катастрофы, была настороже и заметила все первой. Показывая на спускавшегося по трапу под звуки новой мелодии маркиза трясущимся толстым пальцем, она пронзительно вскрикнула.

– Смотри! Смотри! Там… с ними… наш Генри!..

Так оно и было. Сразу за маркизом, держась за руку мистера Бэйсуотера, одетого в безупречную ливрею, впереди секретаря, камердинера и прочей свиты посла, шел малыш Генри. Он прошествовал по трапу и благосклонно принял руку морского пехотинца, который поддержал его.