Миссис Крэддок. Покоритель Африки

— Даю слово чести, что при любых обстоятельствах я даже намеком не дам Люси усомниться в том, что ты проявил исключительную храбрость, честность и достоинство. Я возьму на себя всю ответственность.

— Я страшно вам благодарен.

Алек впервые шевельнулся. Напряжение достигло крайней точки. Нарочито беззаботно он произнес:

— Довольно разговоров. Будь готов выступить через полчаса. Вот твой револьвер. — Он подмигнул. — Не забывай, одна пуля из него выпущена. Лучше перезарядить.

— Конечно.

Джордж кивнул и вышел. Лицо Алека тут же утратило обретенную было несерьезность. Он понимал, что может навсегда потерять Люси. Любовь означала для Алека все, и вот он поставил ее на карту ради испорченного мальчишки. В будущем его действия могут истолковать по-разному, и при необходимости потребуется рассказать всю правду. Впрочем, даже не упроси Джордж его молчать, Алек и сам ни за что не проговорился бы. Он слишком любил Люси, чтобы причинить ей такую боль. Что бы ни случилось, пусть она думает, что Джордж был храбрецом и умер, исполняя свой долг. Он прекрасно понимал: бесчестье для девушки невыносимее смерти. Алек знал, как страдала Люси от унижения, считая опозоренной лично себя; знал, что все ее надежды связаны с Джорджем. Брат оказался совершенно испорченным, прогнил насквозь — совсем как отец. Сказать ей об этом? Он пойдет на любые жертвы, лишь бы Люси не узнала. Однако если выяснится, что Алек отправил Джорджа на верную смерть, она его возненавидит, а потеряв ее любовь, он потеряет все. Едва подумав об этом, Алек сразу понял: пусть лучше Люси лишится любви, чем достоинства.

Впрочем, он же сказал Джорджу, что тот может спастись, если хватит мужества. Проявит ли юноша смелость — эту единственную добродетель негодяев?

Глава XII

Лишь через шесть месяцев появились первые новости об экспедиции Алека Маккензи, и тогда же Люси получила от него письмо, в котором сообщалось о смерти брата. Та ненастная ночь оказалась последней для беззаботного Уокера и для Джорджа Аллертона, однако судьба вознаградила Алека за беспримерную храбрость, и работорговцам был нанесен тяжелый удар, оказавшийся впоследствии смертельным. Письмо его было вежливым и серьезным. Он понимал, что причиняет Люси нестерпимое горе, которое не смягчить никакими словами. Единственным утешением для девушки могло служить то, что столь драгоценная жизнь была отдана за благородное дело. Теперь, когда Джордж единственным возможным образом отвел беду, которую навлекло на отряд его преступное легкомыслие, Алек был решительно настроен выбросить прошлое из головы. Будет только справедливо позабыть пагубную слабохарактерность юноши — в памяти Алека останутся лишь его обаяние и безоглядная любовь к сестре.

Месяц пролетал за месяцем, засуху сменил сезон дождей, и наконец Алек мог сказать, что добился своей цели. Его долгий труд был вознагражден, и он стоил потраченного времени, денег и жизней. Маккензи очистил от работорговцев территорию, превышающую по площади Соединенное Королевство, и заключил с вождями независимых племен соглашения, по которым они переходили под протекторат Великобритании. Оставался всего один шаг: права на покоренную территорию должны были вернуться от «Восточноафриканской компании» к государству, после чего ее можно будет присоединить к империи. С этой-то целью Маккензи теперь и вступил в переписку с руководством компании и ее уполномоченным в Найроби.

Однако судьба словно вознамерилась лишить Алека заслуженных лавров: по пути в Найроби они с доктором Адамсоном заболели малярией. Несколько недель путешественник был на грани смерти. Даже его крепкое здоровье не выдержало, и сам Алек считал, что конец близок. Отряд возглавил Кондамин — один из сотрудников компании, — и Маккензи передал ему последние указания. Лежа в своей походной постели, он ждал смерти, а верный мальчишка-суахили отгонял мух. Алек много отдал бы, чтобы увидеть, как воплотятся в жизнь его планы, однако судьба, очевидно, рассудила иначе. Его беспокоило одно: как бы правительство не упустило предоставленную возможность. Пришло время вступить во владение землями, которые он усмирил: авторитет белого человека сейчас высок как никогда, никаких препятствий больше нет. Алек внушил Кондамину, как важно донести это до властей, поскольку рассчитывал, что тот станет помощником уполномоченного в Найроби. Этот пост наверняка предложили бы ему самому, однако должностные рамки были не для Алека — он свое дело сделал. Если все сложится, то его смерть значения не имеет.