Миссис Макгинти с жизнью рассталась

Пуаро перебил его:

– Ну, резон есть, и даже не один. Свободного времени у меня сверх меры – это во-первых. Во-вторых, вы меня заинтриговали – да, и даже очень. В-третьих, это вызов, вызов серым клеточкам моего мозга. В-четвертых, нельзя сбрасывать со счетов мое уважение к вам. Я представляю, как через полгода вы в своем саду сажаете, скажем, кусты роз. Ничто не должно омрачать вашего счастья, но, увы, есть некая червоточинка, некое воспоминание, которое вы все время пытаетесь отогнать, – нет, друг мой, я хотел бы, чтобы ваше счастье было полным. И наконец, – Пуаро выпрямился и энергично тряхнул головой, – существует такая вещь, как принципы. Если человек убийства не совершал, нельзя допустить, чтобы его повесили. – Он смолк и тут же добавил: – А если он все-таки ее убил?

– Если так, у меня камень упадет с души.

– Значит, одна голова хорошо, а две – лучше? Что ж, предложение принято. Я берусь за это дело. Причем немедля – время не ждет. След и так уже остыл. Миссис Макгинти убили… когда?

– Двадцать второго ноября.

– Раз так, будем брать быка за рога.

– У меня есть записи по делу, я их вам передам.

– Прекрасно. Но сейчас нас интересует общая картина. Если миссис Макгинти убил не Джеймс Бентли, то кто же?

Спенс пожал плечами и натужно произнес:

– У меня никаких подозреваемых нет.

– Такой ответ нас не устраивает. В любом убийстве есть мотив, и надо подумать, какой мотив мог подойти для миссис Макгинти. Зависть, месть, ревность, страх, деньги? Начнем с последнего – он самый простой. Кому ее смерть принесла материальную выгоду?

– Крупную – никому. На банковском счету у нее лежало двести фунтов. Эти деньги получит ее племянница.

– Двести фунтов – не бог весть какая сумма, но в определенных обстоятельствах этого может быть вполне достаточно. Итак, племянница. Извините, мой друг, что я иду за вами след в след. Я знаю, что вы не обошли племянницу вниманием, но мне придется повторить весь пройденный вами путь.

Спенс согласно наклонил свою большую голову.

– Конечно, племянницу мы вниманием не обошли. Тридцать восемь лет, замужем. Муж маляр, строит и отделывает жилые дома. Отзываются о нем хорошо, работа у него постоянная, малый он толковый, неглупый. Она – приятная молодая особа, немного болтливая, тетушку свою не сказать чтобы обожала, но, в общем, относилась к ней прилично. Ни ему, ни ей эти деньги не были нужны позарез, хотя такому подарку они явно рады.

– А ее коттедж? Он тоже достается им?

– Дом сдавался в аренду. По закону об аренде хозяин, разумеется, не мог выселить старушку. Но теперь, когда она умерла, едва ли это жилище может занять племянница – да они с мужем на это и не претендуют. Они живут в современном домике на одну семью, принадлежащем муниципальному совету, и очень им гордятся. – Спенс вздохнул. – Племянницу и ее мужа я прощупал как следует – они ведь казались самыми подходящими кандидатурами. Но уцепиться ни за что не удалось.

– Хорошо. Теперь поговорим о самой миссис Макгинти. Опишите ее, если нетрудно, – и не только в смысле внешнего облика.

Спенс ухмыльнулся:

– Стандартное полицейское описание не хотите? Что же, ей было шестьдесят четыре года. Вдова. Муж работал в магазине тканей в Килчестере. Лет семь назад умер. От воспаления легких. С тех пор миссис Макгинти ходила по близлежащим домам на поденную работу. Готовка, уборка. Бродхинни – небольшое местечко из новых. Кто тут живет? Несколько пенсионеров, один из владельцев какой-то инженерной фирмы, врач – такая публика. До Килчестера регулярно ходят автобус и поезд, в восьми милях находится Калленки – довольно крупный летний курорт, вам, наверное, это известно, – но Бродхинни так и не разрослись, оставшись симпатичным провинциальным местечком примерно в четверти мили от шоссе между Драймаутом и Килчестером.

Пуаро кивнул.

– Коттедж миссис Макгинти – один из четырех, которые и составляют саму деревню. Еще есть почта и магазинчик, а сельскохозяйственные рабочие живут в другом месте.

– И она взяла жильца?

– Да. Пока был жив муж, они брали постояльцев только на лето, а когда умер, она стала пускать жильцов круглый год. Джеймс Бентли прожил у нее несколько месяцев.

– Вот мы и добрались до Джеймса Бентли?