Миссис убийца

— О чем ты хотел со мной поговорить?

— О тебе самом. Ты меня беспокоишь, парень. Я понимаю, какое впечатление на тебя произвела история с Пат, и боюсь, как бы ты не наделал глупостей.

— Например, чтобы я не поверил в ее виновность?

— Нет, — многозначительно проговорил он. — Если ты можешь, то продолжай ей верить. Я тоже люблю эту девочку. Ты ведь знаешь это, Герман, да? И я бы дорого дал, чтобы ты оказался прав, а мы все ошибались. Вот уже восемь лет, как я работаю с тобой, и я знаю какие глупости ты способен выкинуть. Собираясь залезть в дела Пат, ты можешь попасть в такое болото, из которого мы не сможем тебя вытянуть.

— Успокойся, Джим, я сам умею давать себе отличные советы.

Наша квартира с широким балконом, выходящим на Гудзон, находилась на третьем этаже. Надо спуститься на два марша, чтобы попасть в большую гостиную, и снова подняться на два, чтобы попасть в спальню. Я потратил два года, чтобы оплатить мебель, очень красивую мебель. Это было как раз то, о чем мечтали мы с Пат. Ни у нее, ни у меня до этого не было ничего красивого. Я вырос в большой семье, и у нас не было никакого комфорта. Пат почти все свое детство провела в интернате для сирот в Бруклине. Впервые в жизни мы почувствовали себя людьми. И вот теперь все кончено.

Но Джим все же хорошо сказал. Да, он мой друг, и я знаю, почему он пришел.

— Иди и рыскай сам. Я не буду спрашивать у тебя ордер на обыск. — Я открыл шкаф и, вынув бутылку рома, налил себе стакан. — Вам я не предлагаю. Вы ведь на работе и стараетесь посадить Пат на электрический стул.

— Не говори так, Герман, — огорчился Монт.

Я вошел в спальню, нашел сумку Пат и набил ее необходимыми вещами. Джим последовал за мной и небрежно осмотрел ящики комода и одежду Пат. Не так, как он осматривал обычно. Для чего ему это делать? Доказательств у него и так больше, чем нужно для электрического стула.

— Если бы я был на твоем месте, Герман, — посоветовал он мне, — я бы влез в ванную и дал себе хороший отдых. Пат не понадобятся эти вещи раньше вечера.

— Откуда ты знаешь?

— Она спит. Как только я устроил ее в камере, я сказал доктору Петерсону, чтобы он дал ей успокоительное, и отдал распоряжение, чтобы никто, даже помощник прокурора, не беспокоили ее в течение двенадцати часов.

Он старался быть справедливым, и я принес ему свою благодарность.

— Скажи мне, — поинтересовался Джим, — что это была за потасовка в Гринвич-Вилледж? Где это все приключилось, Герман?

— В подворотне, под аркой, при выходе на Гров-стрит.

— Они у тебя что-нибудь взяли?

— Да, немного денег, — соврал я.

— Может быть, тебя обчистили? Я потолкую с ребятами. А что ты там делал?

— Я хотел видеть Эдди Гюнеса.

— И что он тебе сказал?

— Он вернул мне сумочку Пат. Сумочку, которую она забыла во вторник вечером, после того как сильно поссорилась с Кери. Но Эдди также сказал мне, что Пат выпила восемь стаканов. А ведь она даже после бутылки пива выходит из строя. — Я схватил его за руку. — Послушай, Джим, ты сам видел Пат с Кери?

— Нет, — ответил он, качая головой.

Я выложил ему одним махом все, что накопилось у меня на сердце.

— Сказки, как, по-твоему, может существовать в Нью-Йорке рыжая курочка, которая так похожа на Пат, что все принимают ее за мою Пат?

Джим погрузился в размышления.

— Возможно, что и существует. Но для чего все это? Кому надо так подводить малышку?

— Этого я не знаю, — вынужден был признать я.

— У нее есть деньги?

— Только то, что даю я.

— Может быть, она знает то, чего не должна знать?

— Я сомневаюсь в этом. Ей было восемнадцать, когда мы поженились. А то, что она рассказала в полиции, сущая правда. Я был у нее первым. И до вчерашнего вечера это не вызывало у меня ни малейшего сомнения. Я считал, что я единственный мужчина, который для нее существует.

Джим усмехнулся и уселся на край дивана.

— Проклятье, я даже не знаю, что и думать! — Я снял свой пиджак, рубашку и положил их на стул перед туалетным столиком Пат. На нем стояла такая же фотография, какую нашли у Кери. Но на этой было написано:

«Герману, моему любимому. На всю жизнь,

Патриция».

Я снял брюки и остался в трусах и ботинках.

— Нет, действительно, — повторил Джим. — На меня это тоже производит впечатление, как и на тебя. Вместе с тем вот уже пять или шесть месяцев как разные люди говорят мне, что видели в разных местах Пат в обществе Кери.

Я вошел в ванную комнату и открыл душ.

— Тогда почему же ты мне ничего не сказал?

Джим пожал плечами.

— Ты хочешь, чтобы я рассказывал подобные вещи мужу? — Это же выражение употребил и Эдди Гюнес. — В конце концов, Пат взрослая женщина. Это дело меня не касалось.

Я снял ботинки.

— Я предпочел бы, чтобы ты вмешался в это дело. При всех обстоятельствах я решил верить Пат до тех пор, пока…

В дверь позвонили.

— До тех пор, пока… — переспросил Джим.

Прежде чем я успел ответить, Монт крикнул нам из гостиной:

— Это Белл, Джим. Которая дежурит днем.