Мистер Денежный Мешок

На самом деле, они обошлись мне в двадцать тысяч.

Твою ж мать!

– Порой у нас случаются удачные месяцы. Поэтому я могу себе позволить иногда себя побаловать.

– Ничего зазорного в этом не вижу. Люди, которые зарабатывают своим трудом и не купаются в роскоши, знают цену деньгам и могут время от времени потратиться на действительно хорошие вещи.

Вот именно.

Тем временем она продолжала:

– Кстати, раз уж мы заговорили о действительно хороших вещах… Что-то я не вижу, чтобы ты захватил с собой фигурку, которую обещал для меня вырезать.

– Не беспокойся. Она лежит в машине. Просто не хотел испытывать судьбу и предъявлять ее тебе в самом начале свидания.

– Мне не терпится поскорее увидеть, что ты смастерил.

Я погладил ее ладонь большим пальцем.

– А я с нетерпением жду того, что последует дальше.

Наши глаза встретились. Боже, как же она красива! Я с огромным трудом удержался от того, чтобы не наклониться и не попробовать эти пухлые губки на вкус.

Тут подошла официантка и нарушила ход моих мечтаний, поставив в центр стола большое овальное блюдо с мясом, овощами и разными соусами коричневого и оранжевого цветов. По краям блюда были разложены тонкие лепешки.

– Тебе придется показать мне, как все это есть.

– Ну, лепешки в основном используются, чтобы брать ими пищу. Я где-то читала, что в Эфиопии существует традиция кормить друг друга во время еды.

Я вопросительно изогнул бровь.

– И ты собираешься меня кормить?

– Если ты, конечно, этого хочешь.

Да, да, покорми меня сейчас. А потом я и сам непременно тобой полакомлюсь.

– Мне бы этого очень хотелось.

Она изящными пальчиками разорвала лепешку и зачерпнула кусочком смесь мяса с овощами. А потом свернула лепешку и осторожно положила мне в рот. Я же умудрился в процессе лизнуть языком ее ладонь.

Так она продела несколько раз, и я каждый раз с нетерпением ждал, когда она положит мне в рот еще один кусочек. Это получалось настолько чувственно и интимно, что я забыл обо всем на свете – в тот момент мне не хотелось ничего другого.

– А теперь твоя очередь покормить меня, – внезапно заявила она.

Пытаясь повторить действия Бьянки, я случайно капнул острым соусом на свои пораненные пальцы.

– Ох, – невольно простонал я.

– Что с тобой?

Я рассмеялся про себя.

– Да все нормально. Я от неожиданности. Просто порезался, и теперь щиплет, зараза, соус-то очень острый.

– Ох, мне так жаль. А как ты порезался?

А вот теперь у меня есть возможность сказать ей чистую правду.

– Когда вырезал фигурки.

– Понятно. Видимо, это опасное занятие.

Я сделал еще одну попытку – зачерпнул этот самый ват куском лепешки и попробовал свернуть ее. Положив угощение Бьянке в рот, я позволил себе задержать палец на ее нижней губе, пока она жевала.

– М-м-м… – промурлыкала она. – Очень вкусно, правда?

– Просто безумно вкусно, – пробормотал я, наблюдая за движением ее губ и сгорая от желания слизать с них остатки соуса. – Скажи, какие еще народы традиционно не пользуются столовыми приборами?

– Не могу сразу сказать. А почему ты спрашиваешь?

– Потому что, мне кажется, это очень нам подходит – словно специально для нас придумано.

– Ты так думаешь? Разве уже есть «мы»?

– Почему бы и нет?

В следующий раз, когда я попытался покормить ее, то проявил неосторожность и соус запачкал ей подбородок.

– Кормить женщин из рук – не твоя сильная сторона, Джей Рид.

Я не удержался и произнес:

– Зато у меня прекрасно получается ликвидировать последствия.

При этих словах я наклонился и медленно слизал соус с ее подбородка. Она закрыла глаза и издала – или мне показалось? – легкий стон, что я тут же расценил как знак того, что она не против продолжения.

И к черту этого гребаного козла.

Я прекрасно понимал, что нарушаю ожидаемый порядок действий. Ведь предполагалось, что этот поцелуй я получу в качестве приза за вырезанную из дерева фигурку, но я просто не смог удержаться, да и кто бы смог! Прижав губы к ее мягким податливым губам, я самозабвенно поцеловал ее.

Моя рука сама собой потянулась обнять ее за шею, а Бьянка и в самом деле простонала, не отрывая от меня губ, и тогда я принялся целовать ее со всем своим пылом, протискивая язык в ее рот и уже не желая пробовать ничего иного.

В этот момент к нам подошла официантка, чтобы наполнить водой наши стаканы, и тут же смущенно отпрянула, покраснев. Мне же было совершенно наплевать на то, что кто-то видит наше «выражение чувств в общественных местах», как выражается полиция.