Мистер Дрон

– Мам, пап, привет! – качество видео связи было отвратительной. Ее ведь настраивал Артур, не WHOAMI.

– Сынок, как ты себя чувствуешь, акклиматизация уже началась!? Как долетел? Где ты остановился? Что уже успел посмотреть?

– Мам, давай по одному вопросу, хорошо?

– Но я же так за тебя волнуюсь!

– Да, мам знаю. Чувствую я себя отлично, никакой акклиматизации нет. Долетел без каких либо происшествий. Бангкок отличный город, не понимаю, почему у него такая репутация?

– Ты еще просто не познакомился с его ночной стороной. Во второй части «Мальчишника…»

– Андрес!

– Кстати я не поздно звоню, разница ведь четыре часа?

– Сынок, ты же знаешь, ты можешь звонить нам в любое время!

– Но я мог бы в принципе звонить и раньше.

– Делай как тебе удобно. Ты не сказал нам, где ты остановился?

– В хостеле!

– Сынок, мы же почти не ограничиваем тебя в финансах. Ты мог бы выбрать что-нибудь и поприличнее.

– Не нужно. Это замечательный хостел. И здесь можно знакомиться с самыми разными людьми.

– Ты выглядишь уставшим.

– День был насыщенным. Лягу спать, как только пришлю вам видеоотчет.

– Сынок, ты такой замечательный, но можешь сделать это и завтра.

– Это не так уж и долго.

– Тогда до завтра, приблизительно в это же время.

– Конечно, мам. До завтра.

***

Лариса Тедер с умилением смотрела, как ее сын рассказывал про храм лежащего Будды.

«Бог никогда не посылает нам испытания, которые мы не можем вынести!» – так любила она говорить. И она каждый день, и каждую ночь, благодарила господа за то, что спас ее сына в той Харьковской мясорубке, и что дал Артуру силы, забыть этот кошмар, и вернуться к нормальной жизни. Засыпая, она была счастлива.

***

Эти пять дней они провели, как и любой добропорядочный турист в Таиланде – посещали достопримечательности, съездили на острова Пхукет и Чиангмая, готовили материал для видеоотчетов, на время пока они будут в клинике.

А эти пять ночей, как и любой не добропорядочный турист в Таиланде – посещая ночные клубы, снимая самых красивых телок, которых способны были там найти, и предаваясь всем возможным видам разврата, которые щедро предоставляла столица Таиланда, но не переходя при этом принятой обществом грани. Эту границу было еще не время переступать.

Он и Зверь были почти равнодушны к такому время препровождения, но зато это нравилось остальным. Особенно им нравились завистливые, беспомощные взгляды, бывших ухажеров этих распущенных девиц. Права была Ирен Адлер: «Мозговитось сейчас – очень сексуальна». Отдыхать всем нужно было. Это повышало их и без того запредельную трудоспособность.

Наступил день операции. Он остался один в командном центре. Остальных Он уложил спать, даже Зверя. Это было очень не легко, прошло уже некоторое время с момента их последнего убийства. Пришлось в течении часа скармливать ему воспоминания о той негритянке, как они миллиметр за миллиметром, хирургическими движениями, по кусочку срезали кожу с ее лица.

Впервые за очень долгое время, они остались без его защиты. Даже у Саши, с того самого дня, и еще до появления Его, Зверь всегда был под рукой, теперь же из-за действия анестизии и других факторов, разбудить его сразу было бы невозможно.

Он поклялся, что это в последний раз ставит их в зависимость от кого-то или чего-то, от них не зависящего. Но риск, все-таки, того стоил, два часа под ножом, и как уже говорилось ранее, ни одна проверка их не выдаст.

Ощущать, как лезвие ножа режет твое собственное лицо, было неприятно. Зверь беспокойно ворочался, Он его успокаивал, Сам же пытаясь отвлечься на анализ ошибок, которые они могли совершить, и которые, к сожалению совершат в дальнейшем.

Безупречных людей – не могло существовать. Главная проблема заключалась, как раз в том, что Он считал себя таковым. Не из-за гордыни или тщеславия, а просто Он так и не смог найти в них сколько-нибудь серьезный изъян, сколько бы не искал. Он был воплощением лучших качеств, всех тех, кто когда-либо существовал в их голове.

Ошибки были неизбежны, даже были частью их работы. Вопрос заключался в том – найдется ли кто-либо достаточно умный, чтобы их заметить?

Может мне все-таки стоило убить его тогда на площади, когда был шанс? Нет! Было правильно, оставить его живим. Интуиция меня никогда не подводила.

Операция закончилась, действие анестезии, тоже начало ослабевать. Зверь проснулся первым. Он был растерян, напуган и взбешен. Как же так, он оставил пост совсем не надолго, и кто-то посмел их тронуть. Он рвался за руль, чтобы разорвать ненавистных докторишек в клочья.

Пришлось отправить за руль Фрейда оставив его за старшего, а Самому полностью сосредоточиться на приведение Зверя в чувства. Невозможно было ему объяснить привычными словами, зачем Он позволил их резать!? Но к счастью, Он знал Зверя почти с самого его рождения. Путем простых и понятных Зверю аналогий, Он объяснил, что эти люди друзья, и что в конечном счете, то что они сделали, пойдет им всем на пользу.