Мистер Дрон

– Пророк – тоже Сашино альтер эго?

– Нет. Пророка создал я.

– Ты же его и убил?

– «Я тебе породив я тебе і вб'ю», бессмертная классика. Но не в этот раз. Пророка убил Зверь. Как и всех остальных. А я как трус. Сбежал в комнату страха, вместе с пультом управления. Дверь долго не протянет. Когда он вломиться, я подрывая взрыв пакеты. Это конец нашего пути. Мы уйдем красиво. С фейерверком и грохотом. Если я правильно рассчитал, должно хватить, чтобы обрушить по крайне мере несколько сегментов крыши.

– Тогда чего ты ждешь?

– Вашу мать, детектив! Умирать дерьмово! Кому как не вам следовало бы это знать. Тем более в одиночестве. Тем более, когда к тебе в дверь, ломиться безумная, почти всесильная тварь.

– И что? Я должен составить тебе компанию?

– Почему бы и нет? Может в этом и состоит ваше предназначение.

Он замолчал, Андрей Сергеевич попробовал перебраться к нему поближе.

– А вот этого не надо. Приблизитесь еще хоть на сантиметр, и я спущу крючки!

– Так делай уже!

– Смерть терпеливая. Подождет еще 2 минуты. Но она всегда рядом. Это я и хотел доказать этим тупым гамадрилам, которые считают себе вершиной эволюции!

– И что, показал!?

– Это только история покажет. Я этого не увижу. Как и вы. Я же сказал, стойте, где стоите. В своей камере я еще не совсем оглох, – Он стонет. – Сука, а умирать таки больно! Надо было сильнее прокачать регенерацию. В этом Зверь был прав.

– Регенерацию!?

– А что? Думали, так только мозг, или мышцы прокачивать можно? Нихера. Если бы я захотел, и у меня было бы достаточно времени, я бы поднял этот стадион, как Магнетто, и устроил бы дождь из людей, прямо над Красной площадью. Вот это было бы зрелище. А?

– Ты окончательно спятил!

– Еще не совсем. Но левитация, и телекинез, входят в список возможностей человека. Поверьте.

– Если так, то просто улети отсюда!

– Улетел бы, если б мог. Я не всесилен, мать твою! То, что первым, не считая самого Саши, на свет появился Зверь, значительно сократило окно возможностей. Но Я все равно многого добился, согласны?

– Смерть ста тысяч человек, может считаться достижением?

– Ста тысяч? Вы меня обижаете. Это что, по-вашему произошло только на этом сраном стадионе?

– Я тебе не верю!

– Это произошло везде, где цивилизация смогла воткнуть вышки мобильной связи в землю.

– Боже. Но ведь такого как здесь…

– Да, это вишенка на торте. Но крупным городам, мало не покажется! У нас заканчивается время. Зверь почти прорвался. Но думаю, я успею ответить на еще один ваш вопрос.

– Как появился Зверь?

– Ах, это. Меня тогда еще не было, хоть я и появился вскоре после того.

– Чего?

– Сашу пришлось долго уламывать, но он мне открылся. Он был настоящим книжным червем. Читал все, до чего руки могли дотянуться, и читал очень много.

– Книги не могут натолкнуть человека на идею массового убийства!

– Это смотря какие книги. Но у Саши доступа к ним действительно не было. Он читал мушкетеров, Достоевского, Лондона.

– И что же такого он там вычитал?

– В самих книгах – ничего. Но еще он ходил в школу!

– И что? Одноклассники опускали его головой в унитаз?

– И такое было. Слава американским подростковым фильмам. Но дело даже не в этом. Он видел контраст. Книги показывали ему, как может быть, а вокруг себя он видел как есть на сомом деле. Видел, на что его тупые одноклассники тратят свое время. А их учителя, даже не пытаются вправить им мозги.

– И тогда Саша взял все в свои руки, решил что парочка массовых убийств откроет всем глаза?

– Да что ж вы так спешите? Саше это и в голову не могло прийти. А затем случилось два события: умерла его мать, и он наткнулся на Кастанеду. Он в 13 лет понял, что смерть всегда ходит с нами взявшись за ручку. И что никто, кроме него этого не замечает. А раз они не знают того, то думают что…

– Бессмертны.

– Браво. Не зря вы Кастанеду читали. Саша был идеалистом, считал, что мало измениться самому, хотел изменить мир. Но он также понимал всю свою никчемность. Что хоть он и умнее, любого в своем окружении, но он не гений. Изменить мир он не мог. И это его бесило, а выплеснуться злобе было не на что. Она копилось в нем несколько лет.

– Как там, у Достоевского, – продолжал Он. – Люди делятся на три категории: гениев, обычных людей считающих себя гениями, и обычных людей, самое большое проклятие которых, заключается в том, что они достаточно умны, чтобы знать, что они обычные. Сами догадайтесь, к какой категории относился Саша. Обычно, это приводит лишь к раннему циррозу печени, но в случае с Сашей…

– Что тогда произошло в том лесу?

– Я как раз к нему перехожу. На той ёбучей вылазке, Сашу так все достало, что он решил потеряться, и получилось у него это так хорошо, что он даже не заметил, как наткнулся на лагерь…

– Бомжей.

– Ага. Там их было пятеро. Трое из них – уголовники, убийства, изнасилования и прочее. И тут к ним в лапы попадает симпатичный мальчик.

– И они по очереди имели тебя в очко!

– Сашу. Не меня. Двое. Когда очередь дошла до третьего, Саши уже там не было. Дальше вы знаете. Читали отчеты, что потом выловили, из местной речки. Никто по ним не плакал.

– А остальные, ты их создавал?

– Я.

– Как?