Мистер Эго. Как жить в обществе и быть свободным от общества?

Что касается общества и социотехнических систем, то и здесь, конечно, возможны подобные трансформации. Приведу последний в этом разделе пример, имеющий отношение к обсуждаемой проблеме. В сообществе муравьев есть свои маргиналы. Это муравьи, которые отделяются от своих собратьев, живут не по общим законам. Благопристойная масса вершит кропотливые труды, собирая запасы пропитания и строительных материалов, ремонтируя муравейник. При этом они ходят своими муравьиными тропами, как положено. В то же время, муравьи, отличающиеся от большинства, не собирают запасов, не участвуют в строительстве и не передвигаются вместе со всеми по проложенным путям, вместо этого совершая хаотические перемещения в пространстве. Наверное, муравьиный обыватель крайне возмущен таким поведением («Безобразие! Вы посмотрите на них!!!»). Однако, бегая где и как попало, эти муравьи открывают новые источники пищи и полезных материалов. И, что интересно, когда ситуация становится менее благоприятной и запасы муравейника иссякают, количество этих маргинальных муравьев растет. Так происходит самоорганизация сообщества.

Сказанное проясняет, что нечто, кажущееся отрицательным с местной, локальной точки зрения, может оказаться совершенно необходимым и полезным с глобальной. Поэтому бездумный улучшатель опасен. Действуя в соответствии со своим представлением о благе, он может вмешаться в систему, нарушив ее сложные закономерности, в результате чего итог будет удручающим. В этой связи представляются совершенно справедливыми слова выдающегося ученого, современного философа, Виктора Васильевича Ильина, который писал: «Систематическим невыверенным кавалерийским набегам на жизнь должен быть положен конец. Технократические, сциентические хилиазмы, социотехнические манипулирования в их неспецифической жизнеустроительной функции суть элемент архаичного идеистического сознания. От имени ratio в жизни до сих пор плодили варварство. От лица прогрессистского всеведения упрочали разрушительные предрассудки» [16;226].

Подведем итог. В силу естественных ограничений человеку не дано доскональное знание того, насколько представляющееся ему позитивным действительно позитивно, а негативное, соответственно, негативно. Кроме того, весьма важный момент состоит в том, что сама оценка чего-либо как позитивного/негативного существенно зависит от позиции наблюдателя, исходной точки оценки. Выгодное для отдельного человека может быть невыгодно для его нации, выгодное для нации может вредить государству в целом, полезное для государства может оказаться разрушительным для природы, а хорошее для природы способно противоречить общепланетарному развитию. Например, какому-то конкретному человеку выгодно вывезти за рубеж и продать там предметы искусства – достояние нации, что разрушает национальную культуру. Конкретной нации выгодно подавлять трудовую активность других наций, чтобы освободить для своих представителей рабочие места, но это невыгодно для многонационального государства. Государству выгоден технический прогресс, но он разрушает биосферу. Наконец, некоему представителю биосферы выгодно ее сохранение в неизменном виде, чтобы гарантировать свое существование и в будущем, но логике общепланетарного развития это может и не соответствовать, вымирание определенных видов там может предполагаться, как это было с динозаврами. И так во всем.

Скажем, существует весьма достойная цель саморазвития. Но в зависимости от того, что является субъектом этого саморазвития – а ведь это не обязательно конкретный человек, им может быть и фирма, и государство – мы получаем целый веер противоречивых целей и понятий о благе. Развитие человека может противоречить целям структуры, в которую он включен, развитие фирмы – целям страны или общества, в котором она функционирует.

Какой-либо абсолютной точки отсчета не существует. Даже если мы в качестве таковой примем максимально абстрактные принципы (что в некоторых случаях помогает), мы немедленно столкнемся с множеством философских доктрин, каждая из которых предлагает собственное видение этих принципов, при том, что никак невозможно (по крайней мере, за весь период существования мыслящего человечества никому этого не удалось) найти чистый и независимый, совершенно объективный критерий истины. Имеющему представление об истории философии это очевидно.