Мистер Фермер. Морковка за интим! (СИ)

— Боб, как обычно хищники поступают с трупами кролли?

— Едят, затем бросают недоеденное и потроха гнить в земле. Так волки обозначают территорию своей стоянки — костями и телами покойников.

Правда? Вот же мерзость. Даже представить боюсь, какой там смрад стоит.

— Жестоко, но это ведь хищники. Ладно, тогда мы с тобой, друг, поступим почти так же, как поступают они.

Приметив в отдалении стоящий выше по ручью дуб, велю пареньку метнуться за верёвкой. Сейчас мы тоже «обозначим» свою территорию.

Петля затягивается на шее покойника. Перекинув через плечо верёвку, вместе с Обба тяну труп вверх по ручью. Сначала одного, затем другого. Перебросив верёвку через ветку, по команде мы подвешиваем мертвеца, подвязываем к дереву. Под поскрипывание и шелест листвы я с болью в сердце наблюдаю мерзкое и жуткое покачивание окровавленного покойника. Откуда во мне столько жестокости? Ведь я никогда не ненавидел хищников, и мне они ничего плохого не сделали. Почему же я поступаю именно так, почему даже не предпринял попытку договориться?

— Они счастливчики, — с отвращением глядя на повешенных, шокировал меня своим изречением Обба.

— Счастливчики? — переспросил я.

— Именно. Быстро сдохли. Не так долго и мучительно умирали, как обычно от их клыков умирают дети кролли. Матвеем, вы когда-нибудь видели, как эти чудовища глумятся над пойманными детьми? Как отрывают их уши, лапки, а после…

Обба всем телом дрогнул, звучно сглотнув подступивший ком. Он ещё раз взглянул на меня, но в этот раз совершенно другими глазами.

— Если бы вы хоть раз увидели, как они убивают наших, то никогда бы не посмели смотреть на них так, как смотрите сейчас. Сочувствие к этим зубастым исчадиям… Они не заслужили права на сочувствие. — Сорвав с шеи одного из волков какой-то амулет, Обба кинул его мне, а после, пальцем задрав губу, продемонстрировал два больших кроличьих зуба.

— Посмотри, староста, посчитай, ты ведь умный, умеешь считать… — В руках моих застыло ожирелье из передних кроличьих зубов. — Из мёртвых они не рвут. Когда не сопротивляются — не интересно… Так говорил наш дедушка.

Спорить с парнем не стал. Наши миры и пережитые в прошлом истории слишком отличаются. Когда меня водили в садик, он бродил по смертельно опасным лесам, пытаясь себя прокормить. Когда я беззаботно ходил в школу, кушал три раза в день и сладко спал в своей кроватке, он в дождь и стужу дрожал, прижимаясь к сородичам, в снах видя возможность досыта наесться.

Мы слишком разные. И именно в этом наша проблема. Мне легко простить неизвестное существо или вид, ничего мне не сделавший. Но как заставить простить своего врага кролли? Как объяснить лисам, что, помимо убийства слабых, есть ещё и другой путь к существованию в этом мире? Как донести эту мысль умам, что веками охотились и истребляли себе подобных, словно дичь. Старшие поколения этого не забудут, их дети и дети их детей тоже. Но, возможно, родится новое поколение, не знавшее всех тех тёмных времён. После чего придёт рассвет нового, объединяющего охотников и их жертв дня. Быть может, когда-нибудь всё и вправду изменится…

А пока всё, что я могу, — это поддерживать и защищать слабых, в понятливой форме объясняя сильным, в чём, на мой взгляд, кроется истинная сила.

* * *

Звёздная тёплая ночь накрыла жаркий восток. Двое старых друзей-торговцев из племени Блюверда, разместившись на балконе торгового дома с винами и снедью, раскуривали трубку, вспоминая годы давно ушедшей молодости. Много тяжб и лишений в жизни торговца. Тысячи дорог открыты пред тобой, и никто не знает, какая в конце пути приведёт к деньгам, а какая к смерти.

— Неспокойно нынче в мире… — выпустив в сторону луны обруч сизого дыма, выдал губастый горбатый старик.

— Да, — поправляя тюрбан, деловито заявил второй, — неспокойно.

Мирный вольный город Абу-Хайра спал. Не бродила по улицам его стража, не бесновались пьянчуги и не творили беспредел нищие с рабами. Вот уже третье столетие благодаря власти тёмной королевы Дроу город Абу-Хайра являл из себя оазис, спокойствие в вечно бушующем песчаном море востока. Все, от торговцев до королей и Султанов, знали о нейтралитете Дроу. Помня истории прошлого, опасаясь силы тёмной ведьмы, каждый предпочитал видеть её как торгового союзника и партнёра, а не как врага или угрозу.

В свете огней факелов по улице прошагала странная фигура. То ли щуплая дева, то ли ребёнок. Вытянув искусанные кровоточащие руки вперёд, силуэт без головы побрёл куда-то по своим делам. Следом за ним, перебирая непропорционально маленькими ручками и ножками, бежала человеческая голова.

— Стой! Куда, блять?! Стой, кому говорю! — кричала голова вслед убегающему телу.

Провожая голову взглядом, губастые Блюверда спокойно вдыхают дурманящий ум дым.

— Неспокойно нынче в мире… — пытаясь вспомнить, кто продал столь отменную траву, протянул старший из Блюверда.

— Да-а-а… — забивая в трубку ещё одну порцию трав, с выпученными глазами отвечает второй. — Неспокойно.

Глава 28