Мистер Фермер. Наследие!

Растения в саду священны, подрезать их, ухаживать за ними, ровно как и вредить, собирать плоды или семена имеют право только послушники, состоящие на службе города. Все посевы, включая растущие у дорог цветы, собственность Хранителей знаний. Всем в Саду, то бишь городе, заправляют Духи. Духи, они же цветы, они же семена, они же Хранители знаний. Слуги леса, Защитники рощи, в попытке уровнять существ в положении и статусе, за тысячелетия моего отсутствия всё перепутали. Теперь, что эльфы, что простые кролли, все называются людьми, только какого-то хрена Дроу как были, так и остаются – дроу. Большей властью, чем Духи, в саду обладают разве что Аорра. Никто, даже Святая Инквизиция, не имеет право оспаривать их решения, препятствовать исполнению задуманного. Запретный сад собой являл некое подобие автономного города-государства внутри империи. Свои правители, свои правила, свои законы, за нарушение которых предусматривались очень жестокие и не сильно разнообразные наказания. В общем и целом, главное правило пребывания в Саду звучало так: будь доброжелательным, ни в коем случае не трогай растения, не затевай скандалов, ссор, драк, не докучай Духам, слушай, что тебе говорят другие – будет тебе счастье.

Ближе к вечеру, когда обоз в очередной раз остановился на привал, я, наделав безделушек, стал приставать к проходящим мимо путникам. Нашим в караване я уже всем голову задурил своими побрякушками, а вот другим, идущим навстречу или обгоняющим нас, это сделать чисто физически невозможно. Каждые минут двадцать кто-то двигался в противоположном направлении или, не боясь ночи, продолжал путь в потёмках.

Так, я случайно, впервые с момента пробуждения, повстречал главную и самую ужасающую боевую единицу этого мира, инквизицию. Воины крупных размеров в начищенных доспехах, спрятанных под белоснежными, обшитыми позолоченными нитями плащами. Все – как один, с белыми масками на лицах, с выгравированными и вышитыми на элементах брони и одежды падающими каплями и буквой «М» по центру. Лишь один из пяти воинов имел знак отличия, в виде золотого венка на плече. Именно он и остановился возле меня.

Двухметровая детина с двуручным мечом, что размерами был с меня, хрипло поприветствовал, а после леденящим душу тоном спросил:

– Имеется ли у вас разрешение на торговлю, сударь? – Сказать, что я испугался – ничего не сказать. Я влип, прям встрял блять! Разрешение на торговлю… сука… Сердце в пятки ушло, не успел я в Сад приехать, а жопа моя уже оказалась во власти чужих рук.

– П… простите, господин, разрешения у меня нет. Я… я всего лишь путник, пытающийся заработать себе на хлеб… – Я врал, причём открыто. Стоит мне пошевелиться, сделать шаг, как карманы зазвенят наполняющими их медными и даже одной маленькой серебряной монетой.

– Значит, разрешения нет. – Скрестив руки на груди, инквизитор смерил меня своим сердитым взглядом. Аура, исходящая от него, прям обрушила на плечи мои в миг потяжелевший воздух. Меня кидало то в холод, то в жар, а тем временем бойкие инквизиторы верхом на своих массивных конях брали меня в кольцо. Пиздец… – Покажи мне свой товар, и тогда я решу, как мы с тобой поступим.

Инквизитор спрыгнул с коня, уставился на мои взмокшие, протянутые к нему ладони. Деревянная шпилька с ромашкой на конце, шпилька с тюльпанчиком и шпилька с пробной, первой в моём исполнении, стрекозой – это в левой руке. В правой: пара плетеных браслетов и ожерелье с деревянным клыком, выполненным в форме зуба. Чтобы окрасить последний пришлось поднапрячься, в итоге, благодаря силе, при помощи известняка, удалось придать вещице почти что натуральный бело-серый цвет.

– Трофейный? – Заприметив именно ожерелье с клыком, спросил инквизитор.

– Ну, что вы, это всё дерево… – Ответил я.

– Да ладно… – Не поверив, хмуро отозвался инквизитор, вынудив меня ногтём слегка содрать краску.

Удивление здоровяка передалось и его воинам. Все инквизиторы по очереди разглядели ожерелье, кому-то оно понравилось, кто-то назвал его коварной подделкой, за которую следует наказывать. Конечный вердикт оставался за их командиром, что, глядя на меня, думал, как же со мной быть. С одной стороны – закон, и он его представитель. С другой – дурачок в лаптях, оборванных залатанных штанах, такой же рубашке, худой, как смерть и пытающийся хоть как-то прокормить себя в пути.