Мистер Фермер. Война бессмертных!

На второй день после беспорядков мы уже имели в своих рядах двадцать тысяч неквалифицированных работников из трущоб. Дабы никто не сидел без дела, и все работали во благо одной, великой цели, работы по строительству через перевал планировалось вести в три смены по восемь часов. В горах имелось огромное количество камня, из него получаются отличные дороги, мосты. Однако, и работать с ним дело манозатратное, опасное, в особенности, если вы, а точнее я, хотите не обогнуть гору, а пройти сквозь неё. Я никогда не строил тоннелей, работа для меня новая, но и это не являлось причиной привлечения столь большого числа работников. Лишний камень, который мы будем вывозить из перевала, не будет выброшен на помойку. Его мы используем позднее, в нашем походе на Абу-Хайра. Путь до города-призрака, столицы темных сил, простирается по мертвой пустыне, наполненной всякого рода чудовищами и нечестью. Усугубляют всё свирепые вихри с пропитанным скверной, режущими, словно стекло, песчаными бурями. Стоит нам только выдвинуться, враг обрушит на нас все, что только есть, включая погоду. Подобные сложности ряды авангарда смогут нивелировать защитной магией моих приближенных, но той же магией не защитить идущий и растянутый позади караван, тылы. Именно для обеспечения их безопасности, по мере продвижения нашего на запад, я планировал возводить крепости, одну за одной, день в день. И так как путь наш не близок, ресурсов для этого понадобится много. Я мог использовать простой, уплотненный или обожженный песок, и буду его использовать, но лишь тогда, когда не останется более прочного и в то же время имеющегося сейчас в излишках ресурса.

В упрощение строительного процесса я и Аорра, а с нами Облачко, Ветерок, Заря и Четырёхрукий, отправляемся на край империи, за перевал, стоящий на границе с мертвыми пустошами. Здесь мы разобьем и построим временный лагерь. К счастью, перед горами ещё есть лесной массив, а с ним, немного плодородных земель, на которых я планировал разбить очередные теплицы. Пока мы будем заниматься подготовкой места для лагеря, приглядывать за тренировками рекрутов будут Эглер и Легион. За городом и выполнением производственных планов — Джульетта и Люси. Эльфийку, вместе с отрядом дворфов-горняков и первыми пятью тысячами работяг отправляем в пешее путешествие, в обход перевала, прямо к нам. Эти ребята (дворфы) пройдут тропой, неудобной, местами узкой и опасной. Там где нужно её придётся расширить или подсыпать, там, где необходимо простым смертным, соорудят временные стоянки для тех, кто пойдет следом. После, протоптав весь путь разочек-другой, дворфы-картографы проложат для всех нас более удобный маршрут, направив меня обратно прямиком через скалы. Таким образом, пока первые пять тысяч будут вывозить камни из пещер, вытягивать их на границу с пустыней, по моим подсчётам, уже должна будет прибыть следующая группа работников, которая займётся транспортировкой камня, из которого я в будущем начну прокладывать дорогу в Абу-Хайра. По идее мне постоянно придётся разрывать на два фронта, создавать тоннели по направлению к Вавилону и помогать работникам с дорогой в пустыне. Подобное, без магии телепортации, невозможно. Слава небу, такая магия и существа, владеющие ей, имелись у меня в излишке.

За пару коротких телепортаций, со своей «Бригадой Ух», я оказался под пограничными стенами полуразрушенного форта. Обнажив для Аорры очередную брешь в обороне здешнего места. Мы были под стеной, а нас даже не заметили, что говорило об уязвимости местных перед подобной магией и последующими проникновениями в самый тыл. Гарнизон насчитывал сто арбалетчиков, пятьдесят мечей и двадцать легких конных. Командовал обороной однорукий старик с неблагородной мордой и повадками гиены. Его неуместный смех и то, как он общался со своими подопечными, меня бесило. Да только, из числа командиров боевых застав, у этого дяди насчитывалось огромное количество успешно отраженных атак и пережитых сражений в целом. Двести девятнадцать стычек, семь полноценных военных компаний, две смертельные дуэли, и при всём при этом он всё ещё жив. Для смертного, которому отведено в среднем лет шестьдесят-семьдесят жизни, он в свои семьдесят семь жил слишком много. Ещё при этом и улыбку имел почти что голивудскую. Зубы белые, правда через один, да и те, что есть, ломаные, но сука белые. Очень странный индивид.

— Так это вы изволите-с, хе-хе, город здесь отгрохать? Зде-ся пик-пик ебаться боятся, а вы город, хе-хе, строить хотите, истинно не познана и чудотворна мысля императора. — Говорила старая гиена. Вот реально бесит, я его совсем не понимал. То ли хвалит, то ли издевается.