Мистер Генофонд

— Стошнить может в любой момент. — Я сделала круглые глаза, как последнему двоечнику в классе.

— А если мы как при насморке? Кто с соплями, тот снизу. — Гад погладил меня по щеке. Сочувственно так, как умалишенную.

Попытка пошутить была неплохой. Если бы не полдня в туалете, я бы, возможно, даже улыбнулась. Старался родной мой, переживал! Только подступающая к горлу тошнота никуда не делась.

— Нет, Леш… — не в состоянии дольше разговаривать, я уверенно вытолкала его за дверь. — К тому же… Возможно, оно и не актуально уже.

Последняя реплика слетела с губ сама. Сорвалась, как необъезженная кобылка в широкое поле, и принялась галопом носиться по голове. Судя по стеклянному взгляду, не только у меня.

— Поль, постой!

Леха попытался сунуть ногу в дверной проем. Ни мои слова, ни жуткий вид, похоже, не убедили. Но секундное замешательство дало мне фору.

— Я позвоню, когда станет лучше, — захлопнула-таки дверь перед его носом и сразу же повернула ключ в замке. — Позвоню! — повторила для особо понятливых и, пока меня не размазало в сопли на грязном коврике под дверью, потянулась к сегодняшнему холодному белому товарищу.

Шаг. Второй. Третий… Поворот…

В мыслях было только одно: «Не думать!»

Тело тоже требовало лишь одного: «Блевать!»

Никогда бы не поверила, что тошнота производит такой психотерапевтический эффект, но одно другому помогало. Как клин клином.

Выворачиваясь желчью над унитазом, я способна была думать лишь о салфетках.

Впихивая в себя воду, молилась, чтобы она не вытекла тем же путем, каким и вошла.

Больше ни о чем. Ни о возможном ребенке под сердцем. Ни о том, что не надышалась своим Лешкой.

Еще часик… Или полтора.

Пока на улице окончательно не стало темно.

А потом…

Нет, добавить к зеленому цвету лица еще и опухшие от слез глаза я так и не успела.

В дверь снова позвонили, и громкий Лехин крик: «Я лекарства принес. Открывай давай!» — теперь уже мне не оставил ни одного шанса.

Глава 27. Откровеннее секса только…

Женщины любят ушами. Аминь.

Леха

Уж не знаю, сколько должно было пройти времени, чтобы Поля начала мне доверять, но пока дела с доверием шли плохо. Секс не работал от слова «совсем». После ресторанов Полину лишь тошнило. А задницей, как оказалось, я вообще тряс зря. Размялся, да и только.

Придушить ее за это хотелось. Немножко. До легкой асфиксии. Но кто ж душит дурных баб, особенно если они могут оказаться в положении?

При мысли о положении моя морда, казалось, вся разъехалась вширь. Губы чуть не треснули от улыбки.

И как я сам не допетрил заделать ей ребенка еще в прошлый визит? Ну, подумаешь, замужем! Подумаешь, детей в коридоре не делают! Моя женщина, что хочу, то и делаю! В коридоре, на улице, в машине — пофиг где, лишь бы с ней.

Нормально так меня озарило! Приложило, как веслом по голове. И на душе сразу стало хорошо, легко, спокойно… что я чуть не скупил половину аптеки и продуктового магазина рядом с Полькиным домом.

Вот только дуреха моя не ждала. Зеленела себе и дальше, как осина в апреле.

Дверь чуть с плеча выносить не пришлось. Тянула резину до последнего. А когда открыла, вид такой удивленный был, словно к ней Пантелеймон Целитель пожаловал, не меньше.

— Я, конечно, понимаю, что с унитазом мне не тягаться, но, может, попробуем полечиться? — сам отстранил от двери и закрыл на ключ, пока хозяйка крепости снова не попыталась меня выпереть.

— Леш, но я…

— Помню. Временно неебабельна.

Наверное, нужно было выразиться как-то иначе. Девочка все-таки! Но пара минут под дверью дипломатии не способствовали. Снова меня вернули в статус мужиков, годных лишь для осеменения. Пробирка ходячая, а не человек.

— И развлечь мне тебя нечем. — Хамелиониха моя сменила цвет с зеленого на розовый.

Совсем не соображала. И баулы в руках ни о чем не говорили. Неизлечимая.

— Как это нечем? — Я протянул один из пакетов, тот, что поменьше, из аптеки. — В больничку будем играть. Чур, я доктор.

— Доктор-стриптизер? — На пухлых губах мелькнуло что-то похожее на улыбку.

— Зарплата у отечественных докторов маленькая, так что… Как говорится, жизнь заставит, еще не так раскорячишься.

— Да, почти как у учителей.

Словно мешочек с подарками от Санты, Поля раскрыла пакет. Стала медленно перебирать коробочки, иногда о чем-то хихикая себе под нос, иногда разглядывая очередную находку настолько внимательно, будто это эликсир бессмертия.

В общем, была занята и молчала.

Такая она меня вполне устраивала. Для начала. Никто не лез с любопытным носом в другой пакет, не спрашивал: «Зачем ты это купил?», не ныл «Я такое не ем!» и не возмущался, что в холодильнике вдруг не осталось ни одной свободной полки.

Почти идеальная женщина. Тихая, покорная, с непонятным цветом лица, но последнее было поправимо.

***

Пихать в Польку лекарства оказалось гораздо сложнее, чем заталкивать член. На него она прыгала сама. Без боя и с большим энтузиазмом. С порошками и гелями дело обстояло хуже.