Мистер Грей младший (СИ)

Улыбка исчезает с его лица, он сводит брови, и делает резкий вдох через рот. Какая странная реакция. Но она мне нравится. Определённо. Очень нравится. Он к ней неровно дышит.

— Эва, — шепчет он, — Она… она говорила что-нибудь обо мне?

— А должна была? — спросила я.

Он немного потеряно нашёл «точку» позади меня, и пристально смотрел на неё.

— Макс, — зову его я, он смотрит мне в глаза, — Она изменилась после встречи с тобой. И я приехала сюда специально. Для неё.

Он тяжело сглатывает и возвращается к подготовке места для фотосессии. Я стою, как вкопанная, размышляя о том, что наверняка сболтнула лишнее. Но нет! Он не может быть не причём, я уверена!

— Почему ты решила, что она изменилась? — вдруг спросил он, пока я медленно считала до десяти. Про себя, разумеется.

— Я знаю Эву. Знаю, какой она была «до» и вижу, какой она стала «после» тебя, — выдавила, наконец-таки, я.

— Тебе лучше раздеться, — бросает он просто. Моя челюсть отпадает, но Макс быстро понимает весь конфуз и, смеясь, оборачивается ко мне:

— В смысле: переодеться. Скоро придёт Майли и… — он сделал неопределённый жест в мою сторону.

— Макс, я хочу поговорить, — перебиваю я его мысль.

— Об Эве? — спрашивает он, раздражённо мотнув головой, — Послушай, Фиби, ты ошибаешься. Она изменилась не из-за меня, у нас ничего такого не было…

Я хватаюсь за эту фразу, как за спасательную соломинку! ЕСТЬ!

— Вот именно: такого не было, но что-то ведь было! Бы-ло, Макс! И не смей этого отрицать.

— Я и не отрицаю, — отрезает он, — Я не отрицаю того, что она довольно хорошенькая. Не отрицаю, что она позитивная, весёлая, забавная, откровенная. Не отрицаю того, что она меня зацепила! — он переводит дух, тяжело сглатывая, — Но чёрт! Фиби! Она — мисс Грей, а я — какой-то там никому неизвестный Макс, который лишь создан для того, чтобы пользоваться девушками и слыть мажором, ясно? — он очень зол, и его резкость отражается на моём лице.

Господи. Я такого не ожидала.

Макс глубоко вздыхает и плотно закрывает глаза, как бы успокаивая себя.

— К тому же, она ещё маленькая. Ей пятнадцать же, да?

— Двадцать седьмого марта — ей будет шестнадцать, — холодно отвечаю я.

— Вот, во… — с жаром начинает он, но тут же прерывается, — Двадцать седьмого марта?! Шестнадцать?

— Ага, — киваю я, — Ну что, Макс? Ты больше не «мажор», созданный лишь для того, чтобы «пользоваться девушками»?

Он цокает и закатывает глаза.

— Фиби, марш переодеваться! — отмахивается он приказным тоном.

— Нет! — рычу я в ответ, — Пока я не получу то, что я хочу — ты не получишь то, что надето на мне. Ни одного клочка этого подобия одежды!

— О`кей, Фиби Грей. Значит, я буду фотографировать тебя для «Sweety Boy».

— Отлично! — восклицаю я и иду к белому фону, натянутому во всю стену.

Я становлюсь в разные позы, не стесняясь, откровенно складывая губы «уточкой». Макс ржёт и всё его тело сотрясается. В итоге, я не выдерживаю и заливаюсь в ответ.

— Фиби, — смеясь тянет Макс, — Прекрати, умоляю, это уже слишком!

Я чувствую, как раскраснелась от смеха — как запылало моё лицо. Максу пришлось согнуться пополам, чтобы прекратить свой заразительный, звонкий, неугомонный хохот.

— Ты хоть знаешь, что это за журнал? — придя в себя, спрашивает он, выгнув бровь.

Мне уже не до смеха, но скулы и щёки немного подрагивают из-за резкой остановки встряски мышц. Боже мой! Мои волнения по поводу этой фотосессии снова возвращаются, и я, нахмурив брови, уже серьёзно вглядываюсь в лицо Макса.

— Нет, вообще-то, — бормочу я, — А что?

Макс сжимает губы, так и просящие его растянуть их в широченной улыбке.

— Он создан для мужчин, у которых проблемы с бабами и потенцией одновременно, — объясняет мне он, разжевывая каждое слово.

Я кривлюсь, Макс смеётся.

— Какая ты сразу цаца, да, Фиби? — усмехается он, а я лишь открываю рот и закрываю его снова, — Съели, мисс Грей?

— Это вызов? — щурюсь я.

Макс смеётся, в защиту выставляет руки ладонями вперёд.

— Ни в коем случае, Фиби. Чисто с точки зрения фотографа: твоя фигурка, не очень уж напоминает подростковую, как требуется. И, во вторых, твоя, эм… твой буфер — очень, очень…большой — не спорю, круто, но он не пропорционален твоей груди, — я в шоке таращу на него глаза, он лишь боязливо улыбается, — я оцениваю это, только с точки зрения фотографа.

— Да ладно?! — наклонив голову набок, ядовито интересуюсь я.

— Ну, естественно, как мужчина-фотограф, Фиби, — убедительно добавляет он.

Я делаю несколько шагов на него, а его лицо принимает серьёзное выражение.

— Значит так, мужчина-фотограф, — с нажимом выдавливаю я, — У меня замечательная грудь, понял?! И вообще, идеальная должна помещаться в ладонь. Это общеизвестный факт, — цежу сквозь зубы я, без тени смущения.

Макс закусывает губу, чтобы (вот козёл!) не рассмеяться, и осматривает меня с ног до головы.

— Я всё понимаю, Фиби, но… не в ладонь же младенца, верно? — мягко спрашивает он, сделав несколько шагов назад.

ВОТ ПРИДУРОК!