Мистер Грей младший (СИ)

— У тебя радуга на ресницах… Ты такая красивая. — шепчет создание мифической прелести мне… Мне! На себя посмотрите, мистер Грей. Тёмно-медные волосы подсвечиваемые солнечным светом находятся в идеальном беспорядке, а кожа настолько тонка и бела, что хочется лишь целовать её… Дымчато-голубые глаза с превосходным трепетом взирают на меня из-под длинных ресниц, что хочется умереть на месте от его волшебной внешности, от его голоса… От него всего.

Я невольно облизала пересохшие губы… Поцелуй меня… Пожалуйста…

— Так, пора бы закрыть тебе глаза. — улыбаясь говорит он, и встав позади меня, кладёт на мои веки свою руку, лишая возможности видеть что-либо… Любопытство растёт во мне с каждым новым шагом, а сердце грохочет во мне всё неистовее.

Через одну томительную минуту достаточно быстрой ходьбы, мы останавливаемся, а Тед шепчет мне на ухо:

— Готова?

— Всегда. — отвечаю я, и мой таинственный друг убирает руку от моих глаз.

Меня ослепляют прекрасные, красные маки, отражающие солнечный свет, как тысячи зеркал… Воздух наполнен их нежным ароматом, а синее небо над ними прекрасно гармонирует с ними в цвете.

Не удержавшись, я делаю от Теда к огромной поляне четыре рандата подряд, а потом делаю стойку на руках, улыбаясь верх тормашками перевёрнутому другу.

— Вау… — выдыхает он и хлопает мне, когда я, сделав кувырок, становлюсь в идеальную «ласточку». Он подбегает ко мне, кланяется, точно приглашает на танец и я выгибаю спину в этой позе её сильнее, тяну ногу выше, нежно улыбаясь ему…

Теодор

Боже, как же она прекрасна и грациозна! Отпустив мою руку, она выполняет ещё какие-то сложнейшие для меня элементы танца… То подпрыгнет в вертикальном воздушном шпагате, то, вновь ей движет акробатический трюк, выполненный с великолепной изящностью…

Гибкое тело всесильно выполнить любое профессиональное движение, сводя меня с ума… Я смотрю на неё, как на чудо… Она и есть чудо. Прима маковой поляны, прима моего сердца… Около двадцати минут она безостановочно выполняет сложнейшие танцевальные па, не прекращая смотреть мне в глаза и потрясающе улыбаться.

Я, буквально, вижу душу в каждом её жесте или движении. И сейчас, я пообещал себе, что она будет моей и никто и никогда не отнимет её у меня…

Растворившись в мыслях, я не сразу заметил, как она, делая какие-то воздушные трюки, приближается ко мне, и, прыгнув на меня сверху, опутывает ногами мои бёдра, а руками шею и роняет на маки… Я прибывал в шоке от неожиданности, а она, усевшись на меня, звонко засмеялась. Я посмотрел ей в глаза, улыбаясь её смеху и… Поменял нас местами одним резким движением, и вот, я уже сижу на ней, стерев с наших лиц улыбки. Слышу, как громко стучит её сердце… Так же, как моё.

Мы нашли наш единый ритм — бешеный, сумасшедший.

— Ты такой… Такой… — хрипло зашептала Айрин.

— Какой?

— Опасный, когда сверху…

— А ты такая борзая и бесстрашная, но такая притягательная, когда снизу. —прохрипел я, касаясь кончиком носа её лба, заглядывая глубоко в её глаза.

— Это только для тебя, мой прекрасный подонок. — ответила мне Айрин, и, нежно провела рукой по моей щеке, моё лицо поддалось её ласкам… Моя Айрин. Неужели, это не сон?

— Поцелуй меня. — говорит она, открыв мои глаза своими сладкими словами…

Я нарочно медленно облизал свои губы, наклоняясь к ней, но, вдруг почувствовал дикий порыв ветра и ужасный ливень, хлеставший меня по спине. Быстро встав на ноги, я снял с себя пиджак и подняв малышку на руки, приказал ей надеть его. Дождь обливал нас нещадно, я нёсся как ненормальный, а Айрин смеялась прижимаясь ко мне, носом уткнувшись в мою шею. Я чуть было не замедлил шаг, почувствовав её горячее дыхание, а после, мокрые, прохладные поцелуи на моей шее…

Боже, что же она делает?

Вскоре, я добежал до Ауди и разблокировал её, а потом, посадил Айрин на сидение рядом со своим и уселся рядом.

— Чёрт. Как я не заметил того, что будет дождь? — раздражённо произнёс я, увидев, как промокла моя девочка.

— Мы оба этого не заметили, Тед… И, это был лишь проливной ливень. — дрожащим голосом произнесла Айрин. Действительно, по капоту и крыше стучали одинокие капли… Былого дождя, как не бывало. Если она заболеет, это будет целиком моя вина.

— Ты вся промокла… Я этому виной. — сказал я, посмотрев в её глаза. Она лукаво улыбнулась и двусмысленно произнесла:

— Да, это твоя вина…

Ох, детка… Моя пошленькая малышка. Я сексуально улыбнулся ей и сказал:

— Мы едем ко мне. Я согрею тебя.

Она прикусила губу, чтобы сдержать улыбку, и, на всех парах я помчал к моему дому…

Всё равно, дома никого нет… И, даже если есть, я не смогу вернуть её домой промокшей и замёрзшей.

Когда мы въехали в Сиэтл, то я заметил, как солнце заволокли свинцовые тучи, будто бы над землёй перевернули крупную, металлическую чашу.

Вот, я подъехал к дому, и, припарковавшись в нашем гараже, я встревоженно посмотрел на Айрин… Она уснула. Перспектива того, что она может заболеть, совершенно меня не устраивала, но разум кричал мне, что наш побег был не напрасным… Она целовала мою шею. Дышала ей. Может, это было от усталости?

Как бы то ни было, это было божественно…