Мистер и мистер Смит (ЛП)

— Мы сейчас заедем в гараж и поменяем машину. Эта поедет в Лондон. Наша — нет. — Хантер почти улыбался. — Я распорядился.

— БНД имеет ЦРУ как хочет.

Обычно спецслужбы действовали совместно, информируя друг друга, но сейчас — особый случай. Лишь ЦРУ и БНД признали, что Пентасус представляет реальную угрозу, другие разведки не особо верили даже в его существование, так что на широкую поддержку рассчитывать не приходилось.

— Мы нарвёмся на международный скандал.

— Лишнего шума не будет. Мое начальство заинтересовано в устранении Пентасуса.

Это понятно.

— Тогда мы в одной лодке. — Зак посмотрел в окно на мелькавшие здания и зеленеющие фермерские угодья.

Похоже, Хантер настроен пессимистично. По крайней мере, считает, что, скорее всего, Зака ждет неудача. К сожалению, как и все остальные.

— И еще. — Хантер развернулся обратно к городу. Наверное, сейчас они въедут в гараж, а оттуда направятся в усадьбу Питера.

— Боюсь даже спрашивать.

— Хочешь знать, кто поставлял Стейше информацию по Фишеру? Кто крот в Управлении? — Хантер откашлялся. — Мы. Твои приятели из БНД.

Зак опешил. Слова Хантера крутились в голове каруселью. БНД подставило Фишера? Ради миссии? Это запросто может положить конец сотрудничеству, похоронить дружественные отношения.

— Зачем?

— Требовалось проникнуть в Пентасус, и мы использовали для этого спецотдел Брайтона. Нам уже знаком Фишер по участию в других целевых оперативных группах. — Хантер пожал плечами. — Предполагалось, что он и его команда — профессионалы и могут немного постоять на линии огня.

— Ты чертов…

— Это не я решал. — Хантер покосился на Зака. — Я лишь выполнял приказ.

Зак пропустил через себя гнев, попытался вдохнуть. Позже. Сейчас не время обсуждать дерьмовый выбор БНД и то, как они подставили Фишера. Зак понадеялся, что проживет достаточно долго, чтобы свести с ними счеты.

— Хотя бы меня постарайся не убить. — Он потер больную ногу. — Ради старых добрых времен.

Хантер громко усмехнулся:

— Тебе повезло — ты был очень хорош.

Зак не мог вспомнить, когда ему на самом деле последний раз везло. Возможно, такова его карма.

* * *

Я тебя люблю. Фишер раз за разом прокручивал в голове слова. Как только подходил к концу, тут же начинал сначала. Снова и снова, пока они не отпечатались в подкорке.

Фраза объясняли все: неверный выбор, риск, обман — лишь бы сохранить отношения. И все только с его стороны. Потому что Фишер действительно любил Зака. Именно поэтому его так задели — и не просто задели, почти растерзали — предательство и правда о том, кто тот на самом деле. Фишер понял это только сейчас, десять минут спустя.

И сейчас он не в силах ничего сделать, лишь ждать, почти выворачиваясь из кожи, известий и возможности вмешаться.

Он сидел рядом с Сетом в служебном фургоне, который Брайтон отправил к лондонской резиденции Риверсов, и не отрывал глаз от монитора. Машина Хантера ненадолго заехала в гараж — похоже, даже не успела остановиться. Фишер напрягся — он не любил внезапного беспричинного изменения планов. Жучок не транслировал звук, поэтому им оставалось только ждать и гадать, что же происходит на самом деле.

Сет застучал по клавиатуре — на экране появились различные изображения в том числе и сообщение Хантера, что они на месте. Они находились где-то поблизости, и это тоже выглядело подозрительно. Риверсы владели огромной загородной усадьбой, изолированной и тихой, но назначили встречу в особняке в Южном Кенсингтоне — почти центре Лондона. Рядом — оживленное движение, соседние здания; кругом наружные камеры видеонаблюдения. Неудобное место.

— Не умирай. — Сет повторил слова Зака, как бы напоминая, что Фишер и Зак поцеловались в последний раз на глазах у внимательной аудитории. Да и ради бога. Нет-нет, не в последний раз… только не в последний.

— А ты, Фишер, не слишком романтичный парень, — пробормотал склонившийся над чем-то Натан.

Фишер знал, что нужно смотреть на экран, но его слишком отвлекали сомнения. Городской особняк, усадьба, гараж… В голове калейдоскопом мелькали образы. Воспоминания о Заке, его губах. Потрясение на его лице после последнего поцелуя, которого тот не ожидал. Фишер понимал, что именно из-за него, из-за его поведения Зак почти утратил надежду на их отношения. И это расстраивало больше всего.

Последние слова… Не их он должен был произнести. Господи, любовь — такая тяжелая штука. Фишер всю жизнь ее избегал, старался ни к кому не привязываться, чтобы снова не почувствовать, каково это, когда разбивается сердце. Если тебя изгоняют из жизни и дома родители, трудно поверить в любовь. Он поклялся себе, что этого больше не случится.

Зак все изменил.

Но коллеги-сослуживцы продолжали отыгрывать раздражающих идиотов.

— А вот не надо было подслушивать.

— Мне казалось, я тут главный. — Натан нажал на клавишу — на монитор вернулась прежняя картинка.