Мистер Х. Игры (СИ)

–    Ох, Макс, мне так жаль... - пропела дивным голосом, при этом глубоко вдохнула и гордо выпрямилась. Улыбка крайне медленно раскрашивала ее лицо. Словно сейчас кончит от счастья. Но хитрый блеск и довольный прищур я отметил.

Повернувшись ко мне, она старательно прогнала эмоции радости и грустно нахмурила брови. Протянула телефон с подсвеченным экраном, предлагая посмотреть.

Сигарета медленно тлела на губах, белый дым сизой струйкой попадал в глаза. Слегка щурился и читал сообщение от Кати.

Быть не может! Зажал сигарету зубами, вымещая возникшую ярость. Давил и давил на фильтр пока не ощутил поганый вкус табака от раскушенной сигареты. Выбросил окурок в пепельницу и выплюнул табак изо рта. Долго отплевывался от горечи. Несколько раз прочитал сообщение и не мог поверить. Бред. Не верю. Отказываюсь. Я и согласился проверить Катю, потому что был уверен в ее ответе. Понимание медленно доходило и вместе с ней ярость поднимала свою мерзкую голову. Чувствовал, как медленно наполнялся темными эмоциями от возникшей горечи и разочарования Катей. Готова раздвинуть ноги?  Со мной строила недотрогу, а сама готова ради победы...

- Максииим... - мелодичным голосом пропела Лиза, а победная улыбка засверкала на ее лице. Рот не разорви от счастья. - Я же говорила. Видишь, она такая же, как все. Ты был прав. Можно даже не открывать фамилию, шлюшку итак поймали. Что будешь делать?

Да пошла ты на х*й!

Вот что сделаю - врежу. В первые почувствовал желание ударить девушку. И не Лизу, а Катю. Я не хотел в ней разочаровываться. Но дерьмовое ощущение словно брал качественный мотоцикл, скоростной, красивый, а он оказался со сломанными тормозами и подвел, сука, в ответственный момент.

Молча швырнул телефон Лизы на диван, поставил локти на колени и сцепил руки в замок перед лицом, пытаясь проглотить это разочарование. Я вновь оказался прав.

- Да, Максим, ты обещал кинуть свою девицу... - напомнил добрый и ехидно улыбающийся друг. Того и гляди треснет «шов» улыбки и разорвет лицо пополам.

Голоса Лизы и Вацлава смешивались с певцом на радио, что беззаботно пел о любви. И хочется взять этого солиста и выдрать из его глотки связки, чтобы никогда больше не пел.

Хозяина со своей наложницей оставил без ответа и можно сказать бегом рванул из лепестка. На волю. На свежий воздух. А то задохнусь от вонючей горечи. И пока возвращался домой, размышлял. Решал.

Надо наказать. Отдать на развлечение, пусть узнает какого быть куклой на самом деле, а не те отношения, которые были между нами. Я был очень мягок, а она не ценила. Надо. Надо. Мерзкое разочарование проявилось слюной с привкусом горечи.

В один момент считаешь человека лучшим в этом дерьмовом мире, а потом кто-то посылает ливень проблем и отрезвляет. Она такая же, как все. Мерзкая и...и оказывается не беременна. Ну что же, с другой стороны хорошо, а то потом гадал бы мой или не мой.

Ненависть росла также быстро, как и вспоминал о Кате. Утром начало трясти от желания свернуть ее хилую шейку. Просто убить. Пил кофе и смотрел бокс, наслаждаясь видом, как двое соперников выбивали друг у друга кровь и зубы.  Хочу встать и пойти к ней. Надавать оплеух за то, что разочаровывает.

Сидеть! Сидеть! Заставлял себя сидеть на диване с кружкой бодрящего кофе и пить его. Потому что ни черта не спал из-за Кати! И голова раскалывается. И убить кого-то хочется. Кому-нибудь рожу сегодня разобью.

Но больше всего бесит, что не могу сдержать своего же слова. Говорил - кину шлюху. А не могу. Не могу кому-то отдать. Она моя. Просто моя.

От одной глупой мысли, что Катю будет кто-то трогать - рвать охота. Рвать и метать по комнате: перевернуть стол; вылить остывший кофе. Одним словом - изуродовать грязью недавно убранную служащей комнату.

И уж тем более никому не собираюсь отдавать, паранджу оденет и будет лишь при мне показывать тело или лицо.

***

POV Катя

Капюшон хорошо скрывал мое лицо от людей, проходивших мимо. Разве кому-то есть дело до другого? Гости подвала огибали волной, иногда неловко врезались, но продолжали путь, не обращая внимания на девушку в толстовке и джинсах, засунувшую руки в карманы джинс. Людей мало заботило, куда я шла и куда смотрела. А смотрела я в пол. В ноги богачам и никак не удавалось гордо поднять нос. Не знаю, когда-либо смогу поднять высоко голову.

Ночь в противовес прохладному помещению подвала была теплой. Удушливая волна накатила и сжала шею. Я медленно брела по дорожке, укутанная темнотой, и слушала звонкий шелест листьев на ветру. Если бы могла посвистела. Просвистела какую-нибудь песню, грустную...может похоронный марш.