Мистер Х. Игры (СИ)

А Максим... Я сразу заметила наше сходство с Лизой. Хоть и разрез глаз разный. У нее узкий, словно у южанки, у меня — крупный, но что-то неуловимо похоже в лицах и фигурах. Не надо особого ума, чтобы понять простую истину — он прицепился ко мне, только потому что напоминала о бывшей любви.

Я, как под гипнозом шла по пустынному коридору. Вскоре оказалась в зале - напротив выключенного телевизора. Оттуда, как мотылек, полетела на голубой свет бассейна. В темноте вода подсвечивалась, как фонарь. Остановилась на самом краешке бассейна и долго завороженно вглядывалась в голубую воду, которая манила. Была бы она поглубже.

Люди не будут горевать на моей могиле. Есть я или меня нет. Какая разница...

Прислонила прохладный телефон ко лбу, зажмурилась, чтобы не дать слабину, а ведь сильно хотелось. Простая истина ржавыми гвоздями прибила к плитке возле бассейна и невозможно нарушить странное состояние нереальности происходящего, когда смотришь на воду и видишь лишь освобождение.Вибрация на лбу, словно проникла под корку головного мозга и меня  отрезвило, вытащило силком. Вытянуло из меня грязные мысли, не все, но хоть часть. Стало свободнее. Я отшатнулась от бассейна, сделала несколько шагов назад словно боясь, что с камнем на шее сейчас брошусь в воду и утоплюсь.

Мистер Х озвучил мои слабости. Он их знал и давил. Увидел мои скрытые раны и теперь сковырнул их тупым ножичком и наблюдал, издалека, как кровь сочится из открытых ран. Он хотел меня убить? А телефон, сжатый в руке, не прекращал звонить. С надписью «Любимый хозяин».

***

POV Максим

Зависимость сама по себе ужасна...зависеть от человека ужасно. «Зависимость» - это феномен. Это против человеческой природы. Зависимость не возвышает, не дает силы. Она меня убивает, рвет внутренности, режет меня на живую. И я не могу с этим ничего поделать.

Проклинаю тот день, когда встретились на трубах и заметил зазнавшуюся богачку. Идиотская, тупая зависимость особенно в последнее время медленно убивала, подтачивала силы, а еще появилось странное чувство — наверное, это называется страх. Я давно подавил в себе страхи, но этот вылез наружу. Просочился несмотря на воздвигаемые мощные барьеры. Страх - упустить Катю.

И этот страх меня убивал. Выводил из себя. Даже признаться себе, что я чего-то боюсь уже отвратительно. Как это унизительно зависеть от воли другого человека.

А, желая скрыть унизительный страх, я впал в ярость.

В первый день пропажи возле центрального фонтана перед входом в отель поймал паренька. Неизвестно парня, просто он мне не понравился. И сжал его шею, с удовольствием наблюдая, как закатываются к небу глазки расфуфыренного щегла в брючках, а его друзья трусливо наблюдали со стороны и позволяли мне делать, что захочу.

–    Видел вот эту девушку? - не переставая сжимал хлипкую шею, и не обращал внимания на то, как краснело лицо парня, а ему в нос совал телефон с заставкой - фотографией Кати еще с длинными волосами. Кабан в свое время достал, а я случайно поставил на заставку. Как увидел фотографию долго нажимал на экран, желая увеличить, но вместо этого — поставил нечаянно на заставку. А менять было лень, к тому же, девушка на экране гораздо приятнее, чем зигзаги или бескрайняя красная пустыня южных земель. Поэтому теперь там была Катя.

Красная рожа кряхтела, пыхтела в руках. Взглянув на экран, судорожно задергался, отрицая.

–    Нееееттт, кхе-кхе! - усиленно закашлял, когда я открыл ему доступ к кислороду и разжал руку. Дал сделать глоток и подарил возможность сесть на корточки и отдышаться.

–    А вы видели? - показал экран заморышам позади. Отшатнулись, как будто показал Дьявол, а не красивую девушку. Отрицательно замотали головой, а я лишь цыкнул раздраженно и пнул по колену парня, пытавшегося отдышаться и предупредил:

–    Если увидите — срочно доложить мне!

От ярости и страха запугивал всех (не я один, конечно, шестерок много в университете). Вскоре университет знал - взбешенный Дикарь ищет свою куклу. И смертников среди людей мало, какой-нибудь трус принес бы весточку.

К концу недели люди от меня шарахались. Видели и тут же трусливо прижимались к другой стороне дороги. Кто-нибудь должен был доложить, но никто не докладывал. Значит, она за пределами университета и требовалось расширять поиски, подключать охрану острова. Но как назло проклятая ручка пропала, без нее не надавить на власти.  Черная полоса появилась в жизни! Не просить же унизительно помощи у отца!?  Это еще унизительнее, чем постоянно думать о Кате. Это значит папашке докладывать о своих делах, о своей женщине. С хрена ли я должен отчитываться?

К концу шестого дня я наконец-то ее увидел. О ней доложили запуганные студенты, как я и надеялся. Я испытал не то, что облегчение, что-то большее. Объемное, совершенно глупое, распирающее ощущение, от которого лишь выдохнул: «Наконец-то». Вдобавок дружески хлопнул гонца по плечу, а не ударил по роже.