Мистер Кларнет

– Говорят, Тонтон-Кларнет служит Барону Самеди, богу мертвых культа вуду, – пояснил отец Тодор. – Он похищает души детей на потребу мертвым. Одни полагают, что он человек-птица. Другие – просто птица с одним глазом. Но видеть его могут только дети. Потому что он сам погиб ребенком. Согласно мифу, в восемнадцатом веке среди французских солдат на Гаити был мальчик, сын полка. В те времена было распространено иметь в войске ребенка. Он считался талисманом, приносил удачу. Этот мальчик развлекал солдат игрой на кларнете. Рабы на полях слушали и проникались еще большей ненавистью к поработителям. Они связывали музыку мальчика с неволей. Потом рабы восстали, разгромили полк, в котором служил мальчик. Заставили играть на своем проклятом инструменте и казнили его товарищей. – Это было поверье, но Тодор воспринимал его очень серьезно. – Призрак этого мальчика появился на Гаити сравнительно недавно. Во всяком случае, в моем детстве ни о чем таком не упоминали. Впервые я услышал о Мистере Кларнете около двадцати лет назад. Говорят, он оставляет особое клеймо в тех местах, где был.

– Какое клеймо?

– Сам я не видел, но нечто вроде креста с раздвоенной нижней частью. Напоминает расставленные ноги.

– Вы сказали, что дети на Гаити пропадали всегда. Сколько примерно лет?

– Не знаю, – развел руками Тодор. – Страна очень отсталая, большинство родителей о пропаже детей не сообщают. У бедняков ведь вообще нет свидетельств ни о рождении, ни о смерти. Это для богатых. А пропавшие дети из бедных семей. Исчезают, и все. Будто никогда не существовали. Все изменилось, когда похитили сына Карвера. Неожиданно пропажа детей оказалась в центре внимания. Да и здесь, в Майами, не лучше. Если пропадет черный ребенок, кому до этого дело? Ну, станут искать от силы двое местных полицейских. Но если пропадет белый ребенок, мобилизуют Национальную гвардию.

– При всем уважении к вам, падре, это ваше последнее утверждение не совсем верно, – произнес Макс, стараясь выглядеть спокойным. – Когда я служил здесь копом, детей искали независимо от цвета кожи. Всегда.

Священник пристально посмотрел на Макса. У него у самого были глаза копа, мгновенно отличающего правду от вранья. Затем он протянул Максу руку. После твердого рукопожатия отец Тодор благословил его и пожелал удачи. А на прощание прошептал:

– Очень прошу вас, найдите ее.

Часть вторая

7

Рейс на Гаити задержали на час. Ждали депортируемого преступника с двумя сопровождающими судебными исполнителями.

Салон самолета был полон. Пассажиры, в большинстве гаитяне-мужчины, каждый с множеством вещей. Сумки с продуктами и одеждой, коробки с мылом, а также телевизоры, радиоприемники, видеомагнитофоны, вентиляторы, микроволновые печи, компьютеры, мощные стереоколонки. Все дешевое. Что-то удалось втиснуть на полки для багажа, наполовину или на четверть, что-то под сиденья или поставить в проходе, в нарушение всех правил безопасности.

Стюардессы не обращали внимания. Похоже, привыкли. Двигались среди этих куч с прямыми спинами, прилепив к губам профессиональные улыбки.

Макс легко отличал гаитян-американцев, которые летели повидать родину, от просто гаитян. По прикиду. Американцы навешали на себя золотые цепочки, серьги, браслеты. Мода гетто. Просто гаитяне одеты много скромнее. Дешевые опрятные слаксы и рубашки с короткими рукавами у мужчин, простые платья у женщин.

Все оживленно болтали, проявляя полное безразличие к задержке. Креольские восклицания, тирады, смех. Казалось, все знакомы друг с другом. Звучная гортанная речь заглушала музыку и объявления.

– Большинство этих людей живут в домах без электричества, – сказала женщина, сидящая у окна рядом с Максом. – Они покупают эти вещи в виде украшений. Как мы скульптуры или картины. Для них это статусные символы.

Ее звали Уэнди Эббот. Она и ее муж, Джордж, жили на Гаити уже тридцать пять лет. Руководили начальной школой в горах, недалеко от Порт-о-Пренса, где учились дети и богатых родителей, и бедных. Богатые платили деньгами, бедные натурой. Конечно, доход был только от богатых, потому что лишь очень немногие бедные понимали важность образования. После окончания школы дети продолжали учебу либо в «Юнион скул», где преподавали по американским учебным планам, либо в более дорогом и престижном французском лицее, который давал степень французского бакалавра.

Макс представился, назвав свою фамилию.

В середине салона устроились примерно пятьдесят канадских военных, видимо, из корпуса миротворцев ООН. Белые и розовые потные лица, волосы зачесаны налево, у многих усы. Молчаливые, напряженные.