Мистер Клёвый (СИ)

Зачем дарить человеку сердце, если он всё равно ответит тебе болью?

Как-то однажды, на одной из университетских перемен, короткий тычок в область плеча заставил меня раздражённо поднять голову на нарушителя моего покоя. Если бы это был не Сехун, то я бы послала его на три, четыре, пять, а то и больше весёлых букв и с интересом наблюдала бы, как он туда доберётся.

Но это был Сехун, человек, из-за которого неполадки в моём сознании, наверное, никогда не обретут исправность.

— Чего тебе? — сухо спросила я, вынимая правый наушник-капельку.

— У тебя шнурки развязались, — ровным голосом ответил он, глядя мне прямо в глаза.

— И ты только поэтому меня отвлёк?

— Если не завяжешь, пожалеешь.

Я закатила глаза и демонстративно впихнула наушник обратно в ухо, но Сехун и не думал уходить, он устроился напротив меня, чуть оперевшись о подоконник и сложив руки на груди.

До конца перемены оставалось чуть меньше двух минут, и я была совершенно уверена, что по звонку он вынужден будет уйти, а значит, и обращать внимание на него не стоит.

Но, как я полагала, после звенящей трели он не спешил уходить и, только когда я убрала наушники, ожидая прихода преподавателя, он нарочито медленно оторвался от своего места и, склонившись к моему лицу вплотную, прошептал:

— У тебя трусы видно, дурочка.

Я моментально вспыхнула и опустила взгляд на ноги. Он оказался прав. Моя короткая юбчонка зацепилась о булавку на длинной рубашке и пошло открывала прелести моих трусов в горошек.

— Чёрт, — прошипела я, быстро поправляя её и мысленно проклиная Сехуна на чём свет стоит.

— Я же говорил тебе, что пожалеешь, — улыбнулся он и, легонько подмигнув, зашагал прочь под удивлённые взгляды моих однокурсников.

И как он заметил это? С коридора что ли выглядывал меня?

Естественно, шнурки были в норме.

***

— Отнеси это маме Сехуна, — заявила мне мама, протягивая завёрнутый в пакет свёрток.

— Почему я?

— Потому что я немного занята. Когда отдашь, поблагодари её за формочки для печенья, которые она любезно предоставила нам на той неделе, — не терпящим возражения тоном ответила мама.

Посверлив меня ещё немного суровым взглядом, она покачала головой и удалилась, скорее всего на кухню, дальше колдовать над ужином.

Тяжело вздохнув, я взяла свёрток и, сунув босые ноги в домашние тапочки, пошлёпала к выходу. За каких-то полминуты пересечения пространства между нашими квартирами и тридцатью секундами ожидания после звонка в дверь, я перебрала в голове тысячи, а то и больше мыслей, среди которых были нервные, оправдываемые, пугающие и непонятные даже мне.

Я честно пыталась понять, почему сердце так нервно дёргается, а по кончикам пальцев скользит странный зуд. Это же просто встреча с мамой Сехуна! Вполне вероятно, самого его я не увижу, так почему же хочется просто взять и провалиться тотчас под землю или оказаться на месте совершенно другого, незнакомого человека, в другой жизни, в другом времени или пространстве…

Мои далеко спрятанные опасения оправдались, когда в проёме двери появился Сехун собственной персоной.

— Привет, — неловко выговорила я, переминаясь с ноги на ногу и нервно теребя переданный мамой свёрток.

— Привет, — спокойно ответил он, пристально глядя мне в глаза.

— Вот, — я протянула пакет и отвела глаза в сторону. — Это мама просила передать.

— Ты только поэтому пришла? — негромко спросил он, все ещё сверля меня своими тёмными глазами, от которых странным образом насквозь прошивало всё тело, словно разрядом тока.

— Зачем же ещё? — раздражённо качнула плечами я, неосознанно закусив нижнюю губу, что сразу же заметил парень, стоящий передо мной.

— А я думал, ты ко мне пришла, — хмыкнув, сказал он, и я попыталась поймать хотя бы намёк на шутку в его взгляде. Бесполезно. Его невозможно разгадать или понять. Это словно ковырять твёрдый камень, в надежде расколоть и найти что-то внутри него.

— Проходи, — коротко ответил Сехун и, развернувшись, проследовал вперёд.

— Но я не…

Он не стал слушать, а просто молча шёл к дальней двери вперёд по узкому коридорчику.

Мне внезапно стало не по себе, потому что ещё никогда прежде Сехун не вёл себя подобным образом. Но, с другой стороны, мне было любопытно, что хочет показать этот странный парень, с которым, тем не менее, у нас частенько происходили вражеские стычки.

Я тихо вошла, закрыв за собой дверь, разулась и последовала за ним, рассматривая красивые, золотистые обои и белоснежный подвесной потолок коридорчика.

Дальняя дверь вела в комнату Сехуна и, едва оказавшись внутри, я изумлённо застыла на месте, неприлично открыв рот. Высокие стены были полностью обклеены фотографиями. Моими фотографиями.

Как я иду в школу, как сижу за партой, как смотрю в окно, сидя на подоконнике в школьном коридоре… В столовой, спортзале, за школой… Моменты, которые я и сама никогда бы не запомнила. Моменты, которые он сохранил, но для чего?