Мистер-кудряшка

– Яна! – Баранов топтался у лестницы, явно поджидая меня.

– Я не хочу разговаривать. – Пролетела мимо него и понеслась вниз по лестнице.

– Ян, я не хотел повышать голос. Просто испугался за тебя. – Вновь попытался что-то сказать он.

– Ну, конечно. Это только я, сволочь бессердечная, ни за кого не боюсь. – Фыркнула, не сбавляя шага.

– Черт! – Выругался он и попытался придержать меня за локоть. Пришлось наступить ботинком ему на ногу, чтобы не приставал. – Ян, я вовсе не это имел ввиду. Просто, мы могли решить эту проблему и без вашего участия…

– Спасибо, дорешались! – Я резко остановилась и повернулась к нему. – Саш, а теперь поставь себя на мое место и подумай не только о своем мнимом благополучии. Люди – не пешки. И тебе когда-нибудь придется считаться хоть с чьим-то мнением. Хотя…, у вас семейная черта: считать себя лучше других и манипулировать массами. А теперь я уеду, опасности моей жизни больше нет. Я эту проблему решила сама. А вы… сами со своей жизнью разбирайтесь. Все, что могла, я сделала. И да, я увольняюсь!

И, толкнув входную дверь, я вдохнула зябкий морозный воздух. К крыльцу уже подъезжала знакомая черная машина. Я, не оглядываясь, сбежала с крыльца и, забросив сумку на заднее сиденье, уселась внутрь автомобиля.

– Добрый вечер, Яна Сергеевна. – Поприветствовал меня Глеб Степанович. – Куда едем?

– К отцу. – Находиться сейчас в этом городе я не видела никакого смысла.

Мой водитель более не стал задавать лишних вопросов, лишь кивнул стоящему на крыльце Александру и тронул машину. А мне так захотелось… не плакать даже, а в голос завыть. Как в детстве, до икоты. Но позволить себе такого поведения я пока не могла. Однако, платок у молчаливого водителя взяла на всякий случай.

Ехать пришлось долго. Еще и метель началась. Снег устилал дорогу белым ковром. Машин было мало. Ночь все-таки. Глеб Степанович молчал, видя мое состояние, и даже не пытался ни о чем расспрашивать, за что я ему была очень благодарна.

К пятиэтажке, где прошло мое детство, мы подъехали в три часа ночи.

– Может быть, в гостиницу? – С сомнением спросил меня телохранитель.

– Не нужно. У меня ключи есть. – Покачала я головой.

Водитель кивнул, но от идеи проводить меня до дверей квартиры не отказался. Я тихо постучала в дверь. Все же невежливо ломиться посреди ночи. Тем более, у отца там уже своя новая семья.

Через минуту после моего стука за дверью послышались шаги. Я кивнула Глебу Степановичу, показывая, что он может идти.

– Яна? – Удивился отец, открыв дверь.

Я печально улыбнулась.

– Пустишь пожить? – Спросила дрогнувшим голосом.

– Конечно. – Он радостно улыбнулся и прижал меня к себе. – Рад, что ты все же добралась о дома. Иди в свою комнату, переодевайся. А я сейчас чайник поставлю.

– А где моя будущая мачеха? – Я заглянула на небольшую кухню.

– На неделю к родителям уехала. Что-то там помочь надо было. А у меня работа как раз. – Чуть смущенно ответил он.

Я кивнула и прошла в свою старую комнату. Включила свет и остановилась на пороге. Здесь совершенно ничего не изменилось. Видно было, что за комнатой ухаживали, пыль протирали и все такое прочее, но даже книга, которую я оставила на столе оказалась там же. Меня тут ждали. И, кажется, всегда будут ждать. Вот только готова ли я отсиживаться здесь, за спиной отца вместо того, чтобы найти свое место в этой жизни и счастье с тем человеком, которого уже выбрала?

Я тихо всхлипнула и поспешила закрыть дверь, чтобы отец не услышал. Не хватало еще его заставлять нервничать. Довольно и того, что я себя в свои двадцать с небольшим уже старухой чувствую. Так морально вымоталась. Я судорожно вздохнула, сцепив зубы. Не время сейчас для слез. Потом наревусь. Вот завтра отец уедет на работу весь день только реветь и буду.

Александр

Две недели… Две недели назад уехала Яна, показав, каким идиотом я был рядом с ней. По отношению к ней. Две недели жестокой ломки. Две недели, как у меня все из рук валится. Две недели, как собственная мать со мной не разговаривает. Точнее, со мной вообще почти никто не разговаривает. Ада Лаврентьевна в офисе цедит слова сквозь зубы, Марина Кауф молча игнорирует все мои вопросы по поводу ее сестры, Степанида вообще наорала и подзатыльник дала.