Мистер Мерседес

– Скажите ему, что мне тоже грустно. – Пауза. – И что я приняла лексапро.

27

В среду, ближе к вечеру, Брейди снимает номер в гигантском «Мотеле-6» рядом с аэропортом, воспользовавшись одной из кредитных карточек Ральфа Джонса. Из вещей у него чемодан и рюкзак. В рюкзаке лежит единственная смена одежды, все, что ему нужно на оставшиеся несколько десятков часов. В чемодане – диванная подушка с надписью «ПАРКОВКА ЗАДА», мочеприемник «Уринеста», фотография в рамке, несколько самодельных детонаторных выключателей (требуется только один, но запасные не помешают), Изделие два, глэдовские пакеты с металлическими шариками и самодельная взрывчатка, которой хватит, чтобы отправить на небеса и сам мотель, и прилегающую к нему автостоянку. Брейди возвращается к «субару», вытаскивает большой предмет (не без труда, тот едва помещается в автомобиле), относит в свой номер и прислоняет к стене.

Ложится на кровать. Прикосновение к подушке вызывает странное ощущение обнаженности. Почти сексуальное.

Он думает: Я попал в полосу неудач, но выбрался из нее и по-прежнему на ногах.

Закрывает глаза. Вскоре начинает похрапывать.

28

Джером останавливает «рэнглер» у самых ворот дома 739 по Лайлак-драйв, выходит из автомобиля, нажимает кнопку вызова. По-хорошему делать ему тут нечего, и если кто-то из сотрудников охранного агентства, патрулирующих Шугар-Хайтс, остановится и начнет задавать вопросы, единственная его надежда – подтверждение от женщины, которая сейчас в доме. Он не уверен, что может на нее рассчитывать. Разговор по телефону убедил его, что у дамы определенно не все дома. В любом случае вопросов ему никто не задает, а через мгновение или два – Джером всеми силами стремится показать, что имеет полное право находиться здесь, но это один из тех случаев, когда он чувствует себя особенно черным – Холли отвечает:

– Да? Кто это?

– Джером, мисс Гибни. Друг Билла Ходжеса.

Пауза такая долгая, что он собирается вновь нажать кнопку вызова.

– У вас есть код, открывающий ворота?

– Да.

– Хорошо. И если вы друг мистера Ходжеса, тогда можете называть меня Холли.

Он набирает на пульте код, и ворота открываются. Проезжает дальше и наблюдает, как они закрываются за ним. Пока все хорошо.

Холли у парадной двери, всматривается в него через боковое окно, словно заключенная в зоне свиданий тюрьмы строгого режима. Она в халате поверх пижамы, волосы всклокочены. Джером на мгновение представляет себе кошмарный сценарий: она нажимает тревожную кнопку на пульте охранной сигнализации (рядом с которым сейчас наверняка стоит), а когда прибывает охрана, обвиняет его в том, что он грабитель. Может, еще и насильник, помешанный на байковых пижамах.

Дверь заперта. Джером указывает на нее. Мгновение Холли стоит не шевелясь, будто робот с разряженными аккумуляторами. Потом поворачивает барашек врезного замка. Едва Джером открывает дверь, раздается пронзительный вой. Холли отступает на несколько шагов, прикрывает рот обеими руками.

– Не подведите меня! Только не подведите меня!

«Да она нервничает куда сильнее, чем я», – думает Джером и заметно успокаивается. Набирает на пульте код, потом нажимает кнопку «Ввод». Вой обрывается.

Холли падает на стул с резными ножками, который, похоже, стоит не меньше годовой платы за обучение в хорошем колледже (но, возможно, не в Гарварде), темные волосы обрамляют ее лицо.

– Это был худший день в моей жизни, – говорит она. – Бедная Джейни. Бедная, бедная Джейни.

– Я очень сожалею.

– Но по крайней мере это не моя вина. – Она смотрит на него. Воинственность в ее взгляде выглядит беспомощной и жалкой. – Никто такого не скажет. Я ничего не сделала.

– Разумеется, не сделали, – успокаивает ее Джером.

Звучит неестественно, но она улыбается, так что он, наверное, движется в правильном направлении.

– С мистером Ходжесом все в порядке? Он очень, очень, очень милый человек. Пусть даже моя мать его и не любит. – Она пожимает плечами. – Но кого она любит?

– У него все хорошо, – отвечает Джером, сомневаясь в этом.

– Вы черный. – Она смотрит на него, широко раскрыв глаза.

Джером бросает взгляд на свои руки.

– И правда.

Холли пронзительно хохочет.

– Извините. Это так грубо. Хорошо, что вы черный.

– Мысли черного черны, – говорит Джером.

– Да уж. Чернее не бывает. – Она встает, прикусывает нижнюю губу, потом протягивает руку. Очевидно, для этого ей пришлось собрать волю в кулак. – Давай твою, Джером.

Он пожимает ее руку. Она холодная и влажная. И трясется, как маленькая пугливая зверушка.

– Мы должны поторопиться. Если мать и дядя Генри вернутся и застанут тебя здесь, я пропала.

Ты? – думает Джером. – А как насчет этого черного паренька?

– Женщина, которая здесь жила, тоже приходилась тебе кузиной, верно?

– Да. Оливия Трелони. Я видела ее в последний раз, когда еще училась в колледже. Она и моя мать никогда не ладили. – Она очень серьезно смотрит на него. – Мне пришлось уйти из колледжа. У меня были проблемы.