Мистер Мерседес

– Это практически невозможно, – ответил тот. – Эти «мерсы» делаются на совесть. Вскрыть замок, конечно, можно, но остались бы следы. – Он сдвинул фирменную кепку на затылок. – Все очень просто. Она оставила ключ в замке зажигания и проигнорировала предупреждающий сигнал, когда вылезала из автомобиля. Вероятно, думала о чем-то еще. Я хочу сказать, у него был ключ. Как иначе он мог запереть автомобиль, когда уходил?

– Вы говорите про нее, – заметил Пит. Они не упоминали имени владелицы.

– Да ладно вам. – Механик улыбнулся. – Это «мерседес» миссис Трелони. Оливии Трелони. Она приобрела его в нашем салоне, и мы каждые четыре месяца проводим техобслуживание, как по часам. У нас лишь несколько «мерседесов» с двенадцатицилиндровыми двигателями, и я знаю их все. – И добавил, не погрешив против истины: – Эта крошка – танк.

Убийца завел «бенц» между контейнеров, выключил двигатель, снял маску, полил ее хлоркой и вылез из автомобиля. Перчатки и сетку для волос, наверное, сунул под пиджак. А напоследок – еще одна подлянка: перед тем как уйти в туман, запер автомобиль смарт-ключом Оливии Энн Трелони.

Отсюда и это но.

16

Она попросила их не шуметь, потому что ее мать спала, вспоминает Ходжес. Потом предложила кофе с булочками. Сидя в «Димасио», он пьет кофе маленькими глотками и ждет возвращения кредитной карточки. Думает о гостиной в той роскошной квартире в кондоминиуме, с потрясающим видом на озеро.

Одновременно с кофе и булочками они получили изумленный взгляд округлившихся глаз: разумеется, я этого не делала. Такие взгляды – эксклюзивная собственность богатых горожан, у которых никогда не возникало проблем с полицией. Они просто не могут себе такого представить. Она даже озвучила эту мысль, когда Пит спросил, не могла ли она оставить ключ в замке зажигания, когда припарковала «мерседес» на Лейк-авеню неподалеку от дома, в котором жила ее мать.

– Конечно же, нет. – Слова сопровождались изгибом губ в легкой улыбке, говорившей: Я нахожу вашу идею глупой, более того, чувствую себя оскорбленной.

Наконец официант возвращается. Опускает на стол маленький серебряный поднос, и Ходжес сует мужчине десятку и пятерку, прежде чем тот успевает выпрямиться. В «Димасио» официанты делят чаевые поровну, и Ходжес к такой практике относится крайне неодобрительно. Да, он старомодный, но меняться не собирается.

– Благодарю вас, сэр, и buon pomeriggio[18].

– И вам того же, – отвечает Ходжес. Убирает чек и «Амэкс», но сразу из-за стола не встает. На тарелке еще несколько крошек, оставшихся от торта, он собирает их вилкой и отправляет в рот, как в детстве – крошки материнских пирогов. Ему эти последние крошки, которые тают на языке, всегда казались самыми вкусными.

17

Решающий первый допрос через считанные часы после преступления. Кофе и булочки, пока продолжалось опознание искалеченных тел. Где-то рыдали родственники и рвали на себе одежду.

Миссис Трелони прошла в прихожую, где на столике лежала ее сумка. Принесла ее, порылась, нахмурилась, продолжая рыться, вроде бы встревожилась, потом улыбнулась:

– Вот он. – И она протянула им смарт-ключ.

Детективы какое-то время смотрели на него. Ходжес думал, каким ординарным выглядит ключ к столь дорогому автомобилю. Черная пластиковая палочка с набалдашником. С одной стороны набалдашника – логотип «Мерседеса», с другой – три большие кнопки. На одной – закрытый висячий замок. На второй – открытый. Третья – тревожная. На случай если грабитель нападет в тот самый момент, когда вы открываете замок. Нажатие кнопки – и автомобиль взвоет, призывая на помощь.

– Я понимаю, почему у вас возникли проблемы с поиском ключа. – Тон Пита был таким дружелюбным, что казалось, будто он просто поддерживает разговор. – Большинство людей цепляет к ключам брелоки. У моей жены это большая пластмассовая ромашка. – И он обаятельно улыбнулся, словно Морин оставалась его женой и есть свидетели, которые видели, как эта женщина в дорогой одежде доставала из сумки пластмассовую ромашку с прицепленными к ней ключами.

– Рада за нее, – ответила миссис Трелони. – Когда я смогу получить автомобиль?

– Это решать не нам, мэм, – ответил Ходжес.

Она вздохнула и поправила лиф платья с вырезом-«лодочкой». Потом они видели этот жест десятки раз, тогда – впервые.

– Мне, конечно, придется его продать. После случившегося никогда не смогу сесть за руль этого автомобиля. Это так прискорбно. Подумать только, мой… – Поскольку сумочка находилась под рукой, она вновь в ней порылась, достала несколько бумажных салфеток, промокнула глаза. – Это так прискорбно.

– Я бы хотел, чтобы вы еще раз нам все рассказали, – попросил Пит.

Она закатила покрасневшие глаза.

– Неужели это действительно необходимо? Я вымоталась. Почти всю ночь провела у постели матери. Она не могла уснуть до четырех утра. Ее мучают такие сильные боли. Мне бы хотелось немного прилечь до прихода миссис Грин. Это сиделка.