Мистер Мерседес

Такие мысли постоянно порхают в голове Брейди, они – летучие мыши на его колокольне. Этим утром в «ДЭ», когда он проводил инвентаризацию еще одной партии дешевых DVD (почему поступали новые диски, если они хотели полностью отказаться от этого товара, было выше его понимания), у него сверкнула мысль, что жилетку смертника он может использовать, чтобы убить президента, мистера Барака «Хотелось бы мне быть белым» Обаму. Уйти в сиянии славы. Барак часто приезжает в этот штат, потому что он важен для переизбрания. И ни один приезд не обходится без визита в этот город. Барак выступает на митинге. Говорит о надежде. Говорит о переменах. Ра-ра-ра, бла-бла-бла. Брейди думал о том, как избежать рамок металлоискателей и выборочных проверок, когда рядом возник Тоунс Фробишер и сказал, что поступил вызов. Катясь по улице в одном из зеленых киберпатрульных «фольксвагенов», Брейди думал уже совсем о другом. О Брэде Питте, если быть точным. Гребаном любимчике женщин.

Иногда, впрочем, его идеи пускали корни.

Пухлый маленький мальчик бежит по тротуару, размахивая деньгами. Брейди сворачивает к бордюру, останавливает фургон.

– Я хочу шокола-а-а-т! – верещит мальчик. – С ап-сы-ы-ы-пкой!

Сейчас получишь, маленький жирный гаденыш, думает Брейди и одаривает малыша самой широкой, самой обаятельной улыбкой. Хочешь, чтобы холестерин у тебя зашкаливал, – дело твое. Жить тебе до сорока, и это при условии, что ты выкарабкаешься после первого инфаркта. Но тебя это не остановит, отнюдь. Да и как может остановить, если мир битком набит пивом, вопперами и шоколадным мороженым?

– Держи, маленький дружок. Одно шоколадное мороженое с обсыпкой в лучшем виде. Как прошли занятия в школе? Получил пятерки?

15

В этот вечер телевизор в доме 63 по Харпер-роуд не включается даже на «Вечерние новости». Как и компьютер. Ходжес завис над проверенным временем линованным блокнотом. Джанель Паттерсон назвала его человеком старой школы. Такой он и есть и не собирается за это извиняться. Так он работал всегда, и именно такая работа давала наилучшие результаты.

Окруженный изумительной бестелевизионной тишиной, он перечитывает письмо, присланное ему Мистером Мерседесом. Потом перечитывает второе, полученное миссис Ти. Больше часа переходит от одного к другому и обратно, сравнивая строку за строкой. Поскольку письмо, отправленное миссис Ти, – копия, он считает себя вправе делать пометки на полях и обводить некоторые слова.

Он заканчивает эту процедуру, зачитав письма вслух. Читает на разные голоса, потому что написаны письма разными ипостасями Мистера Мерседеса. Ходжес получил злорадное и самодовольное письмо. Ха-ха, старый дурак, оставшийся не у дел, говорится в нем. Тебе незачем жить, и ты это знаешь, так почему бы не покончить с собой? Тон письма Оливии Трелони – заискивающий и меланхоличный, сплошные угрызения совести и байки о насилии в детстве, но и здесь проглядывает идея самоубийства, только на этот раз она окутана сочувствием: «Я понимаю. Мне эта идея тоже близка, потому что я с Вами на одной волне».

Наконец он кладет письма в папку с наклейкой, на которой напечатано: «МЕРСЕДЕС-УБИЙЦА». Больше в ней ничего нет, папка тонкая, но если он по-прежнему на что-то годится, она начнет утолщаться от страниц, исписанных его заметками.

Пятнадцать минут он сидит, сложив руки на толстом животе, напоминая медитирующего Будду. Потом придвигает к себе блокнот и начинает писать.

Думаю, я не ошибся насчет большинства стилистических ложных следов. В письме миссис Ти он обходится без восклицательных знаков, слов с заглавных букв, большого количества абзацев из одного предложения (те, что в конце, – для усиления драматического эффекта). Я ошибся насчет кавычек, они ему нравятся. Также он любит подчеркивание. Он, возможно, совсем и не молод, в этом я тоже мог ошибиться…

Но он думает о Джероме, который уже забыл о компьютерах и Интернете больше, чем сам Ходжес узнает до конца жизни. И о Джанель Паттерсон, знающей, как с помощью сканера скопировать письмо, адресованное ее сестре, и пользующейся «Скайпом». Джейни Паттерсон, которая почти на двадцать лет моложе его.

Он вновь берет ручку.

…но скорее всего не ошибся. Вероятно, он не подросток (хотя и этого исключать нельзя), и ему предположительно 20–35 лет. Он умный. Большой словарный запас, умение строить цепляющие фразы.