Мистер Монк и «синий грипп»

К сожалению, стрелка спидометра так и не пересекла отметку в тридцать миль в час, и никаких холмов между нами и местом назначения — площадью, застроенной в пятидесятые годы многоквартирными домами и доживающими свой век цветочными лавками, прачечными и маникюрными салонами со старыми запущенными витринами, не наблюдалось.

На улице стояли припаркованные полицейские машины. Несколько копов в форме оттесняли пару десятков любопытных пешеходов от желтой оградительной линии, за которой лежало покрытое окровавленной белой простыней тело.

Но никто особого внимания на мертвеца и не обращал. Все смотрели на вздымающиеся клубы дыма из здания за углом. Конечно, бушующий пожар гораздо интересней покрытого простыней трупа.

Монк побледнел, широко вытаращил глаза и вжался в кресло, будто его придавило под действием огромной перегрузки. В момент нашей остановки прогремел взрыв.

— Думаю, мы преодолели звуковой барьер, — раздался сдавленный голос ошеломленного босса.

— Я едва превысила ограничение скорости, — возразила я.

— Тогда что за грохот я сейчас услышал? — спросил он.

— Вероятно, это связано с пожаром, — я указала на дым в небе.

Монк нерешительно отстегнул ремень безопасности, словно боясь, что автомобиль помчится вперед по своей воле, а затем дрожащей рукой потянулся к дверной ручке.

— Когда я разрешил тебе включить сирену, — пробубнил он, — это не означало моего согласия на столь скоростную езду.

— А для чего по-Вашему нужна сирена?

— Предупреждать других водителей о необходимости освободить дорогу, чтобы нам никто не мешал медленно и аккуратно ехать к пункту назначения.

— Вы скучны, — протянула я.

— Дай мне веник, совок и грязный пол, — заметил Монк, — и я покажу, что такое настоящее веселье.

Мы вышли из машины и свернули за угол, где нашим глазам предстал полыхающий первый этаж здания. Пожарные боролись с огнем, лизавшим обугленный каркас въехавшего в витрину автомобиля. Раненый мужчина распластался на каталке скорой, пока парамедики оказывали первую помощь сидевшему на скамейке автобусной остановки лысому парню, рыдавшему взахлёб. Люди столпились на тротуарах, наблюдая за происходящим.

На фоне пожара, агонии и столпотворения к нам придвинулась высокая фигура. В руке человек держал самый большой пистолет из тех, что мне доводилось видеть. Солнечный свет отражался от его дымящегося серебристого ствола.

— Кто это? — поинтересовался Монк.

Я узнала эти суровые глаза, усталую гримасу и, прежде всего, вспомнила его разрушительную славу. И с облегчением не обнаружила ни одной гранаты, пристегнутой к его ремню.

— Это Бешеный Джек Уайатт, — ответила я, — один из Ваших детективов.

— Чем он недоволен? — спросил Монк. Я пожала плечами.

— Ты, должно быть, новый капитан, — пробурчал Уайатт с такой гримасой, будто слова причиняли ему боль.

— Я Эдриан Монк, а это моя помощница Натали Тигер.

— Помощница, — процедил Уайатт. — Какая милая и дерзкая.

— Я не дерзкая.

— А по мне, выглядишь довольно дерзко.

— Как машина оказалась внутри магазина? — я указала на пожар.

Уайатт бросил взгляд через плечо — Возможно, он искал окно выдачи товаров автомобилистам, но запутался.

— Что же могло его так запутать?

— Вероятно, выстрелы, — выдавил Уайатт.

Монк тем временем начал свою работу. Вышагивая по широкой дуге вокруг нас, он изучал дымящиеся следы на асфальте. Уайатт с опаской наблюдал, словно Монк мог навести на него пистолет.

— Автомобиль ехал с севера, а затем ускорился на перекрестке, — Монк читал информацию со следа как стенограмму события. В каком-то смысле так оно и было. — Вы выстрелили в переднее правое колесо, а потом, когда машина проехала, в заднее левое, из-за чего водитель потерял управление и врезался в витрину магазина.

Уайатт кивнул. — Очень большое безрассудство с его стороны.

— Так это он сбил пешехода? — не поняла я.

— Нет, — Монк опередил Уайатта с ответом, — здесь есть другие следы.

Он пошел по этим следам обратно за угол, где я припарковала патрульную машину.

— Я все еще не понимаю, что произошло, — сказала я.

Уайатт посмотрел на меня. — Я прибыл на место происшествия и начал расследование. И вдруг в проезжающем автомобилисте опознал Тринидада Лопеса, главного подозреваемого в разбойных нападениях возле банкоматов.

— И Вы выстрелили в него? — осведомилась я.

— Я выстрелил в его машину! — возразил Уайатт. — Выстрели я в него, валялся бы он сейчас в мешке в труповозке, а не в карете скорой помощи.

Я обернулась через плечо и увидела, как мужчину на каталке грузят в машину скорой.

— Если это Лопес, тогда кто это? — я указала на плачущего парня на скамейке автобусной остановки.

— Мой консультант по управлению гневом.

— Вы стреляли в него?!

— Пустяки, всего лишь царапина, — Уайатт засунул пистолет в огромную наплечную кобуру размером с мое бедро. — Вот кто встанет в одном шаге передо мной, когда я стреляю?

— Только безмозглый, — кивнула я.

— Именно таким он бы сейчас и был — без мозгов, целься я в него, — подтвердил Уайатт. — Думаю, сегодня его счастливый день.

— Пойду, скажу ему, чтоб непременно купил сегодня лотерейный билет, прежде чем вернется домой.