Мистер Монк идет в пожарную часть

— У тебя пять секунд, — произнес Стоттлмайер тоном, полным насильственных намерений.

Монк протянул ко мне руку и щелкнул пальцами:

— Салфетки.

Я дала четыре. Он использовал две, протирая края дыры, к которым мог прислониться в процессе перехода. Две остальные израсходовал, чтобы защитить пальцы от касания к забору, который только что отчистил.

Монк глубоко вздохнул, шагнул через дыру и тут же с визгом отскочил от чего-то, лежащего на земле.

— Что? — спросила я.

— Пробка от бутылки.

Прозвучало так, будто он едва не наступил на мину.

Я спокойно перешла через дыру и последовала за Стоттлмайером, поглядывая на Монка.

— Сюда, — позвал капитан и повел нас через участок по направлению к автостраде.

Монк снова вскрикнул. Я взглянула на него.

— Фантик.

— Вы провели день, копаясь в тридцати тоннах мусора, и теперь пугаетесь фантика?

— Я незащищен, — простонал он. — И это большой, очень большой фантик.

Я повернулась к нему спиной и двинулась сквозь заросли.

Монк так осторожно шагал через участок, словно играл в классики на раскаленных углях.

Не знаю, чего он избегал, но меня это и не заботило. Его могло испугать что угодно: собачий помет или одуванчики, все это для него одинаково отталкивающе.

Если я и говорила раздражительно, повод для этого имелся. Мне было довольно обидно из-за сорванного свидания, вместо которого пришлось переть через провонявший мочой лагерь бездомных, чтобы увидеть чей-то отвратительный труп. Озадачиваться иррациональными тревогами Монка было выше моих сил.

Но, если уж быть честной с собой до конца, в этот холодный ветреный вечер меня больше волновал не участок, убийство или Монк, съедающий мне мозги, а наш поцелуй с Джо и его значение.

Стоттлмайер привел нас по проторенной дорожке к насыпи с картонным навесом наверху, из-под входа в который торчали две ноги, обутые в топсайдеры, перевязанные клейкой лентой. Картина напоминала злую ведьму, раздавленную домиком Дороти в стране Оз.

— Жертва находится там, — указал Стоттлмайер.

— Да, я вижу, — сказал Монк.

— Ты не собираешься зайти внутрь?

— Без моего защитного костюма — нет.

— А почему бы тебе не носить этот проклятый костюм постоянно? — вспыхнул Стоттлмайер. — Ты мог бы не беспокоиться о дыхании и прикасаться к чему угодно в любое время.

— Было бы неловко, — ответил Монк. — Социально.

— Социально? — переспросила я.

— Мне не хочется обращать на себя внимание, — пояснил Монк. — Одно из преимуществ в работе детектива — моя естественная способность скользить плавно и незаметно практически в любой социальной ситуации.

— Я просто подумал, сколько денег ты сэкономил бы на салфетках, — иронизировал капитан.

Монк достал брелок с фонариком и направил свет внутрь навеса. Маленький луч осветил человека с тощей бородкой, лежащего на спине. На нем была одета примерно дюжина рубашек. Помимо этого он был неузнаваем. Голова размозжена кирпичом, вместо лица кровавая каша.

Я отвернулась.

До встречи с Монком мне удавалось идти по жизни, ни разу не увидев людей застреленных, зарезанных, задушенных, избитых, отравленных, расчлененных, задавленных машиной или забитых кирпичом. Теперь видела не менее двух-трех трупов в неделю. Я задавалась вопросом: как можно привыкнуть к ужасным зрелищам и остаться хорошим человеком?

— Он что, твой друг? — Обратился Стоттлмайер к Монку.

— Он похож на моего друга? Разве Вас не было здесь, когда мы обсуждали защитный костюм?

— Я никогда этого не забуду, — сказал Стотлмайер. — Тем не менее, я думал, что ты его знаешь. Именно поэтому и позвал тебя сюда.

— Я сегодня принимал ванну дольше, чем он за десяток лет, — возмутился Монк. — Почему Вы думаете, что мы знакомы?

Капитан указал на край насыпи. Монк посмотрел туда и увидел несколько десятков запечатанных пакетов с салфетками Уэт Уан, разбросанных среди сорняков.

— Ты единственный человек из моих знакомых, носящий с собой столько салфеток Уэт Уан.

Монк посмотрел на меня, и мы все поняли одновременно. Я почувствовала холодок, не имеющий ничего общего с холодным ветром.

— Вы знаете его, — прочитал Стоттлмайер по нашим лицам.

— Мы видели его попрошайничающим у Эксельсиора, — сказала я. — Он хотел денег, а мистер Монк дал ему салфетки.

— Внешний вид? — спросил Стоттлмайер.

— Его не так-то просто распознать. Он выглядит по-другому с кровью, размазанной по лицу, и… — я не смогла продолжить.

Капитан кивнул:

— Я понимаю. Все в порядке.

— Это не единственная причина, почему мы не узнали его, — сказал Монк. Он снова повернулся к навесу и присел у входа, позволяя лучу фонарика освещать труп и внутреннее пространство навеса. Затем чихнул.

Монк встал, повел плечами, а когда вновь посмотрел на нас, в глазах отражался водянистый блеск волнения.

— Я знаю, кто его убил, — заявил он и опять чихнул.

— Знаешь? — поразился Стоттлмайер. — Кто же?

— Лукас Брин.

— Брин? — капитан устало вздохнул. — Да ладно, Монк, ты уверен в этом? По-твоему получается, он убивает старушек, собак и бомжей. Он что, серийный убийца?

Монк всхлипнул и произнес:

— Он человек, который хочет уйти от наказания за убийство. Печально, что он продолжает убивать для достижения цели.