Мистер Монк летит на Гавайи

Монк вошел в операционную, и я наблюдала, как тщательно он обследует каждый уголок и каждый предмет оборудования. Его осмотр места преступления напоминал импровизированный танец с невидимым партнером. Он с перерывами кружил по комнате, делая резкие пируэты, скользя туда-сюда и часто наклоняясь, чтобы посмотреть на что-либо. Остановился у стола из нержавеющей стали, где проводилась операция, и внимательно посмотрел, будто представляя на нем пациентку.

Он повел плечами и наклонил голову, как бы разрабатывая излом шеи. Я поняла: что-то не так. Некие детали его раздражали, что-то не укладывалось на свое место. Ничто не беспокоило Монка сильнее беспорядка. И какая тайна, в конце концов, не взывает к тому, чтобы разложить все по полочкам для ее раскрытия?

— Где находится пациентка, которую оперировал доктор Дуглас? — спросил Монк.

— Наверху, — ответила я. — В отделении интенсивной терапии.

Монк кивнул:

— Позвони капитану и попроси его встретить нас там.

Есть что-то жуткое в отделениях интенсивной терапии. Я была в нескольких, и хотя я знаю, они нужны для спасения жизней, они пугают меня. Пациенты, подключенные ко всем этим приборам, похожи не на людей, а на трупы, которые пытается реанимировать сумасшедший ученый.

Именно так выглядела Стелла Пикаро, хоть и бодрствовала. Всевозможные трубки и провода соединяли ее с ЭКГ, системой искусственного дыхания и тостером. Машины сигналили, огоньки моргали, она была жива, так что это было к лучшему. Тем не менее, я старалась не смотреть на нее. Это заставляло чувствовать себя неловко.

Мы с Монком стояли рядом с постом медсестер. Он все еще был в хирургическом облачении и смешно дышал, почти захлебываясь.

— Вы хорошо себя чувствуете, мистер Монк? — поинтересовалась я.

— Прекрасно.

— Тогда почему Вы задыхаетесь?

— Я пытаюсь ограничить дыхание.

Я задумалась на секунду. — Чем меньше вдохов, тем меньше шанс вдохнуть вирусы?

— Тебе стоит попробовать, — предложил он. — Это может спасти жизнь.

Меня пугало обстоятельство, как хорошо я понимала его своеобразный способ мышления, эту Монкологию. Уже это само по себе довольно веский аргумент сбежать от него на некоторое время.

Я собиралась поведать о поездке на Гавайи прямо в тот момент, но внезапно подошел Стоттлмайер со стаканчиком латте из автомата Старбакс в руке. На его усах повисли капельки пены, и свежее пятно красовалось на широком полосатом галстуке. Я заметила, что растрепанным он выглядит довольно мило, но знала, что небрежность капитана сведет Монка с ума. Иногда я думала, что Стоттлмайер нарочно так поступает.

Лейтенант Дишер как обычно торчал за спиной капитана. Он напоминал мне золотистого ретривера, счастливо ошивающегося рядом с хозяином, в блаженном неведении об уничтожаемых им вещах, когда он виляет хвостом.

Стоттлмайер улыбнулся Монку:

— А ты знаешь, что противозаконно выдавать себя за врача?

— Я и не выдаю, — смутился Монк. — Это мне для собственной защиты.

— Тебе стоит носить его все время.

— Я серьезно рассматриваю этот вариант.

— Бьюсь об заклад, что рассматриваешь, — засмеялся Стоттлмайер.

— У Вас пена в усах, — указал Монк.

— Серьезно? — Стоттлмайер вскользь провел по усам салфеткой. — Так лучше?

Монк кивнул. — Ваш галстук испачкан.

Капитан приподнял его и посмотрел:

— Так и есть.

— Вам стоит переодеть его, — заметил Монк.

— У меня нет с собой другого галстука, Монк. Это подождет.

— Вы могли бы купить его, — сказал Монк.

— Я не собираюсь покупать.

— Вы могли бы позаимствовать его у врача.

— Или можете взять мой, — предложил Дишер.

— Я не хочу твой галстук, Рэнди, — отказался Стоттлмайер, потом повернулся к Монку. — Что, если я просто сниму его и положу в карман?

— Я бы знал, что он там, — вздохнул Монк.

— Представь, что его там нет.

— Я понятия не имею, как это представить. У меня не получится.

Стоттлмайер передал латте Дишеру, снял галстук и выбросил его в контейнер для биологических отходов.

— Так лучше? — спросил капитан, принимая у Рэнди латте.

— Думаю, мы все оценили ваш поступок, — произнес Монк, глядя на Дишера и меня. — Не так ли?

— И что ты дашь мне взамен выброшенного галстука? — поинтересовался капитан.

— Убийцу.

Стоттлмайер и Дишер оглянули комнату. Как и я.

— Где? — не понял Стоттлмайер. — Не вижу ни одного из наших подозреваемых.

Монк наклонил голову к Стелле Пикаро. Один вид дыхательной трубки в ее горле едва не вызвал у меня рвотный рефлекс.

— Вы говорите о ней? — спросил Дишер.

Монк кивнул.

— Она сделала это? — недоверчиво произнес Стоттлмайер.

Монк кивнул.

— Ты уверен?

Монк снова кивнул. Я снова взглянула на Стеллу Пикаро. Казалось, она пытается покачать головой.

— Может, ты забыл эту часть, — растолковывал Стоттлмайер, — но когда доктор Дуглас умер, эта леди без сознания лежала на операционном столе, ее грудь была разрезана и разворочена, а ее бьющееся сердце находилось в его руках.

— И на основании этого надуманного алиби Вы вычеркнули ее из списка подозреваемых? — вопросил Монк.

— Это же логично! — удивился капитан.

— И это при том, что она была его хирургической медсестрой и любовницей в течение пяти лет?

— Правильно.